Этот разговор происходил в складе, на Болоте. Мария

Захарченко полулежала на старом продавленном диване, где обычно дремал Подушкин. На этот раз его не было, его куда-то услал Стауниц.

– Черт знает что!.. – сказал он, наклоняясь к ней. –

Никогда бы не подумал, что такая женщина, как вы, может меня волновать.

– Это при хорошенькой жене?

Он усмехнулся:

– У меня привычка анализировать, и я думаю, что влечение к вам происходит оттого, что между смертельным риском и половым влечением есть непреодолимая связь. А

как вы думаете?

Ответа не было, то есть он был. Мария Захарченко и

Стауниц остались до поздней ночи в складе, на Болоте.

Когда они уходили, Стауниц сказал:

– Непрезентабельный уголок для любовных свиданий.

– А не хотите ли теплушку, загаженную солдатнёй?

Всякое бывало.

Он помолчал и спросил:

– А как же Радкевич?

– Пусть это тебя не беспокоит.

«В общем, все осложнилось, – подумал Стауниц, – как бы только об этом не узнал Якушев… Ну, а если узнает…

Кажется, деньги Коковцова – миф. Нет, надо взяться за дело самому. И мне надо за границу! Но как? Без гроша далеко не уедешь».