72

Все труднее становилось Якушеву удерживать Марию

Захарченко и Радкевича за городом, на зимней даче. Для

Захарченко нужно было изобретать новые поручения: расшифровывать ответы «С мест» и зашифровывать инструкции «местам» она уже не хотела. Зимой и осенью её угнетала тишина, монотонный шум елей под окном.

Единственное, что отвлекало от мрачных мыслей, было появление Стауница. Радкевич, работая в авторемонтной мастерской в Москве, возвращался домой поздно вечером.

Но для Марии Владиславовны стало ясно, что он догадывается о причине частых визитов Стауница. Она ждала объяснения и заранее готовилась к нему.

Как-то вечером, когда Гога уныло сидел в углу и делал вид, что дремлет, она вдруг встала и, остановившись против него, сказала:

– Нечего играть в молчанку! Говори!

Он вздрогнул от неожиданности:

– Лучше не надо – не место и не время.

– Это будет всегда… Говори!

– Ты сама знаешь.

– Что я знаю? Что я живу со Стауницем? Ты это хотел сказать? Нужна я ему!

– Значит, нужна.

Она усмехнулась и взяла папиросу. Закуривая, сказала:

– Не я ему, а он мне нужен. Ну и живу с ним. И что?

Убьёшь его или меня? Обоих? Идиот.

– Мы с тобой венчались…

– Это здесь. А сошлись под ракитовым кустом. В какой-то халупе, под Курском, на земляном полу. «Нас венчали не в церкви» – так, кажется, пели настоящие террористы.

– А мы не настоящие?