– Sturmwetter, нет! Но ты мог бы мне просто половину отдать деньгами. С тобой вместе жить? Nein. Я свой особнячок заведу где-нибудь в Мидлбурге, с цветником в саду, как у бургомистра какого.

– И деревянного льва у двери поставишь, а в саду –

раскрашенную фигуру часового с трубкой в зубах!. Но послушай, Хаттерайк, к чему тебе все тюльпаны, и цветники, и загородные дома где-то в Голландии, когда здесь, в

Шотландии, тебя повесят?

Хаттерайк помрачнел:

– Der Deyvil! Повесят?

– Да, повесят, meinheer185 капитан. Сам дьявол не спасет Дирка Хаттерайка от виселицы, если элленгауэнское отродье здесь водворится и если наш бравый капитан зашьется здесь со своими торговыми делами! А как теперь уже поговаривают о мире, то, может быть, и высокочтимой

Голландии захочется тогда своим новым союзникам угодить. Боюсь, как бы она тогда не выдала им нашего капитана, хоть она ему и родиной доводится.

– Potz Hagel, Blitzen und Donner186! Да, может быть, ты и прав.

– Только ты не думай, что я... – сказал Глоссин, видя, что слова его произвели нужное впечатление, – что я ничем тебя не отблагодарю, – и он сунул Хаттерайку в руку

185 Сударь (искаж, нем.).

186 Град, молния и гром! (нем.).

крупную ассигнацию. Тот принял ее совершенно равнодушно.

– Так это все? – спросил капитан. – А ты сам получил тогда половину всего груза за то лишь, чтобы не мешал нам дела делать; да мы еще вдобавок и твоим делом занялись.

– Друг мой, ты об одном позабыл: теперь ты все свое добро назад получишь.

– Да, если все мы себе шею на этом не свернем. Это мы могли бы как-нибудь и без тебя обделать.

– Сомневаюсь, капитан Хаттерайк, – сухо сказал

Глоссин. – Там таможню человек двенадцать солдат караулит, и вот если мы договоримся, так это уж мое дело будет их оттуда убрать. Ладно, ладно, я в долгу не останусь, но надо же и совесть знать.

– Ax, strafe mich der Deyfel187! Ты меня в конце концов из терпения выведешь! Ты и грабишь и убиваешь, и хочешь, чтобы я тоже убивал и грабил; ты не в первый раз берешься за нечистые дела, как ты их называешь, и вдруг, Hagel und Windsturm188, у тебя хватает еще духу говорить о совести! Что, ты больше ничего не можешь придумать, чтобы от этого несчастного мальчонки избавиться?