Макухи, и он решил проследить за Редькиным. На третью ночь, когда все заснули, Макуха сделал вид, что тоже спит.

Редькин встал, оделся и бесшумно покинул землянку.

Макуха осторожно последовал за ним. Они шли в сторону от лагеря по дороге, затем по проторенному следу свернули в чащу. Но вот Редькин остановился и, опустившись на корточки, стал копаться в снегу. Он что-то доставал из-под снега и прятал в карманы. Макуха тихонько подкрался к увлеченному своим занятием Редькину и обнаружил, что тот возится с парашютным мешком. Тогда, сдернув с плеча автомат, Макуха скомандовал: «Руки вверх!»

Из допроса Редькина выяснилось, что мешок был выброшен на парашюте в ту ночь, когда отряд совершил налет на эшелон с молодежью, угоняемой в Германию. Редькин в операции не участвовал и слышал, как самолет несколько раз пролетел над расположением лагеря. Не заметив никаких сигналов, летчик пустил две ракеты.

По звуку мотора Редькин догадался, что самолет советский и прилетал он не напрасно. Редькин начал обшаривать все вокруг и вскоре нашел парашютный мешок. Он не сказал никому о находке, – решил сам воспользоваться ею. Немного успокоившись, Зарубин вытряхнул на стол содержимое мешка. Там оказались медикаменты, свертки газет, пачки табака, запалы и взрыватели, патроны к автоматам, а на самом дне небольшой конверт на имя капитана

Кострова и в нем маленькая зашифрованная записка.

Всех охватила радость.

– Значит, кто-то из наших посланцев добрался до командования и выполнил задачу, – сказал Пушкарев и, взяв в руки листок, испещренный двумя рядами цифр, стал вертеть его в руках.

– В этом сомнения быть не может, – уверенно заметил

Зарубин. – Если бы груз предназначался не нам, то в нем не было бы этого конверта.

Шифром владел только начальник разведки Костров.

Он немедленно удалился в пустую окружкомовскую землянку и, не обращая внимания на холод, стоявший там, принялся расшифровывать письмо.

Уже через несколько минут он убедился, что с расшифровкой что-то не получается: то ли он забыл ключ, то ли в тексте письма что-то было спутано. Он применял разные варианты, переставляя цифры, пытался разобраться по смыслу, но безуспешно. Когда кто-либо заходил к нему с вопросом, начальник разведки только отмахивался и не говорил ни слова. Он отказался от обеда и лишь приказал растопить в землянке печь.

– Вот не везет, так не везет, – досадовал Пушкарев. –

Хоть волосы на себе рви.

– Побереги волосы! – шутил Добрынин. – У тебя их и так на полторы драки осталось.

Хотя комиссар и не показывал виду, но он тоже нервничал и расхаживал по землянке, покусывая ус.