– Ну, хорошо, – успокоился Пушкарев. – Таких людей забывать нельзя.

В этот день настроение у всех было приподнятое. Но больше всех радовался и одновременно тревожился Пушкарев. На его ответственности лежало не только руководство отрядом Зарубина. Ему была поручена организация подпольной работы во всех смежных районах, и он, пожалуй, особенно остро ощущал отсутствие связи с Большой землей. С нетерпением ожидая результатов расшифровки, Пушкарев беспокойно прохаживался по лагерю, от штабной землянки до окружкомовской.

Он ясно представлял себе, что даст отряду и окружкому связь со своими. Во-первых, сразу станет ясным положение на фронтах; во-вторых, он получит новые указания Центрального Комитета партии; в-третьих, через Большую землю, возможно, удастся наладить контакт с другими партизанскими отрядами; в-четвертых, можно будет организовать прием самолета, осуществить эвакуацию раненых, инвалидов, детей, вывезти партийные документы и, наконец, удастся регулярно сообщать командованию разведывательные данные, добываемые партизанами.

«Вот когда мы развернемся во всю ширь. Держись только», – проговорил он, шагая по протоптанной лагерной тропке.

– Ты чего, Данилыч, бормочешь?

Пушкарев невольно вздрогнул. Перед ним стоял дед

Макуха, маленький, сухонький, с седыми волосами, со светлыми, какими-то прозрачными глазами. На губах старика, как всегда, играла озорная улыбка.

– А ты, хитрюга, подслушиваешь? – притворно сердитым тоном сказал Пушкарев.

Макуха, подмигнув, беззвучно рассмеялся и помотал головой.

– Ой, и суматошный ты, Данилыч. Чего зря бегаешь?

– Ладно! Давай лучше закурим, – предложил Пушкарев и, обняв старика за плечи, повел к лежащему в сторонке свежесрубленному дереву.

Табак секретарь окружкома носил в масленке с двумя горлышками. И все знали, что в одном отделении хранилась махорка, в другом – табак. Пушкарев подал Макухе тоненький листок рисовой бумаги. Старик кашлянул и многозначительно посмотрел на секретаря. Тот отвинтил одну из крышек масленки и насыпал Макухе и себе легкого, отливающего желтизной табака.

– По случаю сегодняшнего дня, – пояснил Пушкарев. –

Есть возможность пополнить неприкосновенный запас.

– Понятно, – заметил Макуха.

В это время из окружкомовской землянки выскочил без шапки и ватника капитан Костров. Его густые русые волосы были всклокочены, он махал бумажкой и бежал в «штабную».

– Георгий Владимирович! – Пушкарев вскочил с места.

– Сюда! Сюда! За мной! – откликнулся тот.

Пушкарев поспешил за ним.

– Оказывается, не я виноват, – объявил запыхавшийся