Дик уже давно спал крепким сном здорового, уставшего за день человека. Катафа — лежала неподвижно, в своей любимой позе на спине, заложив руки за голову. Она мечтала о своем возвращении на родной остров.

Но что это? Она подняла голову и, опершись на руку, стала прислушиваться.

К голосу прибоя вдруг примешался непонятный, слабый и невнятный шум, как будто отдаленные звуки многих голосов. Откуда же он доносился? Порой казалось, что с моря, порой — что из леса.

Катафа не могла понять, что это, и решила разбудить Дика.

— Дик, Дик, слышишь?

В этот момент раздался новый звук, уже определенно доносившийся с моря, с западного, внешнего берега. Это был какой-то низкий длительный грохот, так же внезапно кончившийся, как и начался. Это был грохот якорной цепи причалившего судна.

Сон в одно мгновение, как легкое летнее облачко, слетел со спящего юноши. Через минуту Дик был уже на ногах.

— Что это? — спросила испуганная Катафа.

— Не знаю…

— А перед этим слышны были голоса, но я не могла тебя добудиться.

Катафа стояла рядом с Диком, вытянув вперед голову, прислушиваясь.

Но непонятные звуки больше не повторялись, тишина снова воцарилась вокруг, опять не слышалось ни звука, ни вблизи, ни вдали, в лагуне.

Дик простоял минуту без движения, прислушиваясь, затем медленно подошел, весь освещенный лунным светом, к дому и взял стоявшее у его стены копье для ловли рыбы, которое всегда сопутствовало ему во время путешествий по острову. Он молча, как бы боясь, что их кто-нибудь услышит, кивнул Катафе.

Они прошли через полянку, окружавшую их хижину, всю освещенную ярким лунным сиянием, превратившим ночь в светлый день, и погрузились во мрак густой чащи деревьев.

Дик пробирался впереди, Катафа за ним, раздвигая ветви, разрывая вьющиеся растения, останавливаясь, прислушиваясь, принюхиваясь к воздуху, как это делает охотничья собака.

Дик держался направления вдоль берега, и вскоре между листьями деревьев засверкала вода лагуны, залитая яркими лучами луны. Когда они пробрались совсем близко к берегу, красные проблески света показались между листьями.

Дик, наконец, раздвинул ветви и выглянул на песчаную отмель.

На берегу был разложен большой костер, который освещал красным отблеском береговой песок и стволы росших тут же кокосовых деревьев.

Вокруг огня двигалось около полудюжины малорослых, почти совсем голых людей, с блестящей черной кожей, сверкавшими белыми зубами и ярко-белыми выпученными белками. Они суетились, подкладывая в костер хворост и приготовляя пищу.

Катафа придвинулась ближе к Дику и прижалась к нему. Темнокожие полуголые люди, копошившиеся вокруг костра, поразили ее. Она никогда не видела таких лиц и таких людей. Она не могла не признать их сходства с канаками ее острова, но ее земляки, на судьбу которых европейцы еще не успели наложить свою руку, всегда держались спокойно и с достоинством, как чувствует себя каждый свободный и независимый человек.