Дик все слышал и понял.
Какое-то странное, неизведанное чувство беспокоило и волновало душу Дика, и сердце его наполнялось ужасом и ненавистью к тем людям, к которым еще вчера его так сильно влекло.
Остров, который он любил, вдруг сделался ему ненавистным. Еще день тому назад он с грустью думал, что оставит его, уступая просьбам Катафы уехать на ее родной Таори; теперь же он только и мечтал о том, чтобы бежать, скорее уехать отсюда.
Осторожно выбравшись из своей засады, он, шатаясь, как пьяный, все еще полный впечатлений виденного, поспешил к Катафе.
Она, долго прождав его, наконец, уснула.
Была уже ночь, когда легкий шелест листьев и звук его шагов разбудили ее.
— Что с тобой, ты был у рыжебородых? — спросила Катафа.
— Да, и больше не пойду. Мы завтра уезжаем. Я больше не могу жить здесь. Завтра днем мы соберем наши припасы и уедем… На Таори… Но как там встретят нас?..
Катафа живо прервала его:
— Колдунья Джуан утонула, а вождь Ута-Мату добрый и все другие тоже, они не сделают нам ничего дурного…
Юноша и девушка остались и на ночь на берегу, в зарослях.
Ночью странные протяжные завывающие звуки не давали им спать. Изредка доносились громкие отрывистые крики и глухие удары.
— Что это? — спросила Катафа.
Дик не отвечал ей.
А утром, когда опять послышались удары топора, он сделал ей знак следовать за собой и пошел к берегу.
Но там слышались голоса белых людей, и Дик боялся нового преследования. Только когда солнце стояло высоко, они решились пробраться опять сквозь чащу деревьев и выглянуть на берег.
Страшная картина представилась их взорам. На отмели, на высоких кольях, вбитых в мелкую реку, торчало пять человеческих трупов, в самых ужасных позах, приданных им агонией.
Стаи коршунов, громко крича, суетились над трупами, расклевывая тела, пожирая мясо еще вчера живых, двигавшихся людей. Иногда птицы тяжело поднимались ввысь и вдруг камнем падали, сложив крылья, и только над самой жертвой внезапно раскрывали их и вонзали когти в добычу. Насытившись, они садились неподалеку в песок и траву, грузно переступая с ноги на ногу.
Катафа, вся дрожа, прижалась к Дику, который впился, дико блуждая глазами, в это зрелище. Потом он вдруг круто повернулся и пошел по лесной чаще к берегу, по направлению спрятанной лодки. Катафа молча последовала за ним…