— Одну минуту, — сказал Адамс. — Не дадите ли мне адрес этого человека? Не обещаю взять это место, но могу по крайней мере повидаться с ним.

— Конечно, — ответил Тенар, и, достав собственную карточку из кармана, нацарапал на обороте:

Капитан Арман Берселиус. 14, Малаховская Авеню.

Капитан Арман Берселиус.

14, Малаховская Авеню.

Потом отправился на консилиум в гостиницу «Бристоль» для осмотра некоего балканского монарха, болезнь которого, выражающаяся до сих пор распутной жизнью, внезапно приняла острый и угрожающий оборот, и Адамс очутился наедине с доктором Дютилем.

— Вот вам вылитый Тенар, — сказал Дютиль. — Он верховный жрец модернизма. Он и все прочие невропатологи подразделяли всю чертовщину на участки и налепили на них ярлыки с названием enia или itis. Берселиус, оказывается, «первобытный человек»… Этот балканский принц — не знаю, как его зовут, — наверное, что-нибудь по-латыни, нужды нет, но его следовало бы сварить живьем в антисептическом растворе… Возьмите папироску.

— Знаете ли вы что-нибудь особенное о капитане Берселиусе? — спросил Адамс, закурив.

— Я никогда его не видал, — ответил Дютиль, — но, судя по тому, что слышал, это подлинный авантюрист старого типа, который ни в грош не ставит человеческую жизнь. Бошарди, тот последний доктор, которого он брал с собой, был моим приятелем. Быть может, потому-то я так и озлоблен против него, так как он убил его, как дважды два — четыре.

— Убил его?

— Да, лишениями и непосильным трудом.

— Непосильным трудом?

— Ну, конечно. Таскал его по болотам за своими окаянными обезьянами и тиграми, и Бошарди умер в марсельской больнице от менингита, вызванного тяжелыми условиями экспедиции, — умер таким же сумасшедшим, как сам Берселиус.

— Как сам Берселиус?

— Ведь этот окаянный Берселиус, по-видимому, заразил его собственной охотничьей лихорадкой, и Бошарди… вы бы послушали его во время болезни, как он стрелял по воображаемым слонам и звал Берселиуса!

— Я вот что хочу узнать, — сказал Адамс. — Загнали ли Бошарди в эти болота и заставили охотиться против воли, — словом, обращались ли с ним жестоко или сам Берселиус участвовал в «этой тяжелой жизни»?

— Участвовал ли? Да, судя по тому, что я слышал, он один только и охотился. Железный человек со свирепостью тигра, сущий дьявол, заставляющий других следовать за ним, как это делал бедный Бошарди, до самой смерти…

— Так или иначе, — заключил Адамс, — этот человек почему-то интересует меня, и я намерен на него взглянуть.

— Плата хорошая, — сказал Дютиль, — но я предупредил вас обо всем, хотя Тенар этого и не сделал. Доброго вечера.