Патриоты быстро упаковали свои вещи. Их ожидал нелегкий путь с преодолением водных преград, открытых участков местности и укрепленных районов. Поделив между собой боеприпасы, они без сожаления расстались с той частью поклажи, без которой солдат вполне может обойтись при совершении, столь тяжелого марша. По совету Эрнста Фриц зарыл в землю недействующую динамо-машину, а она весила как-никак целых пять килограммов, и одну батарею питания. Оказавшись на территории, контролируемой польской армией, они смогут связаться с Центром, подключив рацию к обычной электросети.

Когда все приготовления были закончены, патриоты решили отдохнуть перед дальней дорогой, однако известие о гибели советских партизан так подействовало на них, что спать они не смогли. Все трое легли поближе к костру и стали говорить о постороннем, стараясь не касаться того главного, что жило в них все эти дни. Фриц заговорил о том, как хорошо было бы сейчас помыться в бане и надеть чистое белье. Проблема питания волновала их в не меньшей степени.

— Мы попали как раз в то положение, в какое не должны были попадать, — не выдержав, сказал Эрнст. — Однако ничего изменить мы не можем, а поэтому нам нужно жить и бороться, как и подобает настоящим партизанам.

— Наш Вилли хорошо зарекомендовал себя как лесной повар. Предлагаю назначить его заведующим по провиантской части, тем более что задание это очень ответственное, — предложил Эрнст.

— Что ты сказал? — испуганно спросил Вилли. Он не сразу понял, о чем шла речь, так как думал совсем о другом. — У меня никак не выходит из головы сельский староста из Лебков. Я как сейчас вижу его: сидит на кухне у печки, ничего не понимает и целиком полагается на судьбу. Возникает вопрос: почему командование Армии Крайовой так плохо готовит своих людей? Ведь они не знают, как им действовать в случае разоблачения! Разве можно так поступать со своими людьми?

А в это самое время Ян Вильк снова находился уже в Блаховне. Гестаповцы, приехавшие за ним, забрали его из дому, втолкнули в машину и повезли в гестапо. Его втолкнули в комнату, некогда белые стены которой почти до потолка были забрызганы кровью тех, кого здесь пытали прежде. Вилька бросили на пол и начали избивать. После соответствующей обработки его повели на допрос к Христиансену, который важно восседал в своем кабинете за письменным столом, где лежали фотографии убитых русских партизан.

Гестаповец, который вел Вилька, ткнул его лицом прямо в фотографии.

— Где сейчас Шаров? Где Яник? Говори, собака! Где пятеро немцев антифашистов? Ну, быстро! — заорал на него Христиансен.