— Ну как, сынок?

— Нет, это неудобно. Ты, может быть… — Николай осекся. Он хотел сказать: «Ты, может быть, не сможешь один одолеть этот путь». — Ты, может быть, сделаешь это потом. Как же ты на полдороге бросишь людей, не доведешь их до колхоза?

— И-и, а Прокопий-то на что? Тут я совсем не нужен!

— Нет, Иван Дмитриевич. Будет гораздо лучше, если ты сам, лично, доставишь всех нас. Ведь непременно спросят: «А где же ваш старый проводник, которого мы послали спасать вас?»

— Кто спросит?

— Ну, хотя бы из райкома или райсовета. Что же мы тогда с Тимофеем Ивановичем ответим.

— Вы, конечно, люди партии, — задумчиво проговорил старик. — Вам могут сказать: «Найдите скорей того старика и — шабаш!» — Старик что-то еще шептал, опустив голову, но вдруг выпрямился и уже не так грустно добавил: — Ну, тогда не надо. Зачем же ставить своих ребят в неудобное положение…

— А вы с Прокопием потом специально приедете сюда.

— Ладно, верно! — согласился старик. — Мы повезем его, однако, с собой? — Но, тут же почувствовав, что Тогойкин не одобряет его плана, тихо добавил: — Или будет нехорошо везти его с людьми? Ну, тогда выпустим из него тепло. Укажу Прокопию место, а сам непременно побываю потом на озере. Нужно мне…

«Выпуск тепла» состоял в том, что медведю вскрыли брюшину, а затем завалили его ветвями и хворостом.

На обратном пути Тогойкин опять встал на лыжи и привязал себя веревкой к нартам. Они быстро доехали до Длинного увала и отпустили оленей пастись. А когда запылал костер и с ближайших деревьев закапали прозрачные капельки растаявшего снега, к ним подъехали остальные.

— Ну как, отец? — Прокопий соскочил с нарт.

— Тише! Есть… — шепнул отец, выразительно подмигнув.

— Мы слишком часто останавливаемся! — послышалось с задних нарт недовольное брюзжание Фокина. — Эдак мы никогда не доедем…

— Что он говорит? — поинтересовался Иван.

— Он говорит, что слишком часто останавливаемся.

Старик зашептал на ухо Тогойкину:

— Это у вас главный, да? Тогда, сынок, ты потихоньку поговорил бы с ним. Может, он отпустит меня…

— Нет, что ты, друг! Мы же с тобой решили.

— Ну ладно, пусть будет так… Давайте котелки!