В светлицу вошел дежурный сотник по штабу и доложил:

— Тут один просится к вам на прием, пан главнокомандующий.

— Кто такой? — нахмурился атаман.

— Не местный. Из-под Белой Церкви. На мой взгляд, трус — коленки дрожат. Я это заметил, когда он увидел, как из соседней хаты выносили коммуниста с отрезанными ушами.

— Нехорошо, что каждый, кто приходит к нам, видит тех, кого выносят! Я ведь предупреждал. Надо быть больше политиками… Зови его сюда! Посмотрим, что за птица! Может, он закончил советское военное училище? Был капитаном? Майором?

— Мне сказал, что учился в университете. Одним словом — профессор!

Сотник исчез за дверью.

В комнату вошел Перелетный.

Атаман Тарас смерил его взглядом с головы до ног, сказал негромко:

— Слава Украине!

— Героям слава! — ответил Перелетный, подняв правую руку.

— Какими ветрами занесло в нашу «Сечь»?

— Ветром судьбы, которая «не лукавила со мной», — ответил Перелетный, процитировав слова стихотворения Шевченко.

— Добже! Добже! — ответил атаман Тарас. — Знаешь, кто я?

— Первый борец за самостийную Украину! — вскинул голову Перелетный.

— Добже… Теперь рассказывай, только всю правду, о себе. Меня тоже интересует, что ты знаешь про коммунистов на Украине, раз уж нелукавая доля завела тебя сюда.

— С самого начала войны я был у немцев консультантом по вопросам искусства, служил у штурмбанфюрера Вассермана. У меня есть соответствующие документы. Но красные взяли Белую Церковь и мое родное село. Еще раньше партизаны и танкисты убили штурмбанфюрера Вассермана, моего шефа. С вами я давно хотел встретиться, пан Тарас. Слава о вас гуляет по всей Украине. Однако нелегко было вырваться от немцев.

— В какой области искусств ты консультировал штурмбанфюрера? Уж не в методике ли допроса военнопленных?

— По живописи. Штурмбанфюрер был еще и художником.

— Гм… Еще и художником, — ухмыльнулся атаман. — Однако эти сведения из сферы, которая мало имеет отношения к политике и военной ситуации.