— Это ты брешешь, что не знаешь, в какой замок.

— Вильденгоф, на окраине Кенигсберга, — поспешно ответил Перелетный.

— Вот и вспомнил. Жаль, что этот замок не на Волыни.

— А еще немцы охотились за казацкой саблей — реликвией рода генерала Шаблия. Ее добыл еще триста лет тому назад его предок-полковник в бою с турецким военачальником. Очень дорогая сабля, с золотым эфесом. А ножны той сабли изукрашены александритом, изумрудом, сапфиром и рубином.

— Ну-ну! — оживился атаман Тарас. — А не кажется ли тебе, что законным владельцем казацкой сабли должен быть я?

— Уверен, что так и должно быть по справедливости, по велению истории. Однако, несмотря на неимоверные усилия, приложенные мной, людьми штурмбанфюрера, даже представителем штаба фельдмаршала Манштейна, саблю не нашли. Многие свидетели умерли, а живые стали партизанами Шаблия…

— И нет никаких следов? Вот был бы для нашей пропаганды факт: вручение пану атаману исторической реликвии — сабли запорожского полковника. А?

— Да, это было бы здорово! Есть одна женщина, сестра пограничника Живицы, ныне партизана. Она должна знать эту тайну от брата. Сейчас она в Белой Церкви. Это Надежда Калина. Ее отпустил полковник Вассерман. Белая Церковь недели две назад была еще под немцами. Надежда Калина сейчас где-нибудь в лагерях беженцев…

Перелетный не собирался говорить об этом. Но не удержался, сказал. Скоро Красная Армия выйдет на границу, и для атамана Тараса останется одна дорога — на далекий запад, подальше от ныне воюющих сторон. Надо жить! Той сабли, возможно, уже никому не увидеть, кроме рода Шаблия. Но как на приманку на эту саблю может клюнуть атаман. А если клюнет, значит, будет держать при себе и его, Перелетного.

— Говоришь, Надежда Калина сейчас где-то в лагере немцев?

— Я как-то даже видел ее на станции. Эшелон с женщинами перегоняли куда-то на запад. Но немцы не сказали, куда их везут. Где-то здесь их выгрузили как рабочую силу.

— Поищем твою Калину, пан Перелетный. Если найдем, то обменяем ее у немцев на какие-нибудь сведения о Красной Армии… Сабля с позолоченным эфесом… Ножны украшены самоцветами… Добже… — Атаман оживился, вызвал сотника: — Слушай меня внимательно, Подмоченный. Переодень десятка два хлопцев в партизан. Наденьте шапки с красными лентами. Время от времени затевайте в лесу игру с паролем «Москва» — «Сталинград». Где-нибудь на этот пароль клюнут.

— Клюнут, — кивнул сотник.

— Так вот. Приведи ко мне какого-нибудь спеца, который знал бы важные секреты русских. Понял?

— Ясно, пан главнокомандующий. — Сотник вышел.