Атаман Тарас повернулся к Перелетному.

— Становись на довольствие. Бери сотню. Сработаемся. Мне люди с головой нужны.

— Благодарю, — щелкнул каблуками Перелетный. — Я оправдаю ваше доверие.

— У нас принято давать прозвища новичкам, как у славных запорожцев. Один Подмоченный, другой Найда… Может, станешь Перевертнем? Ведь перевертывался, превращался из советского человека в немецкого служаку, а теперь вот хочешь стать бойцом самостийной Украины. Или я не прав?

Вадим в ответ промолчал. Именно так несколько дней назад его назвала Надя Калина.

Перевертень… Оборотень… Этим она хотела обидеть его. А тут вдруг и атаману взбрело на язык это слово. «Ну что ж, — вздохнул Перелетный, — пусть, как говорят, называют хоть горшком, лишь бы в печь не ставили. Только бы выжить…»

7

7

Обоз с боеприпасами продвигался медленно. Дороги во многих местах были раскисшими, то и дело встречались огромные лужи. Командование обоза, направлявшегося в штаб генерал-майора Василия Андреевича, знало обстановку и по обе стороны дороги, и далеко впереди. Время от времени на фланги высылались группы разведчиков — они находили контакты с местным населением, партизанскими отрядами и группами самообороны. Разведчики добывали «языков», дополнявших информацию о враге. Андрей Стоколос ежедневно утром или вечером разворачивал свой «Северок», и позывные «ЗСТ-5» летели в эфир. Андрей держал связь с радиоузлом генерала Шаблия и областным штабом партизан генерал-майора Василия Андреевича. Стоколос принимал сообщения о продвижении немецких воинских частей вблизи маршрута обоза, о дислокации банд буржуазных националистов.

Все эти меры сводили на нет попытки фашистского командования разгромить обоз, продвигавшийся из Овруча в тыл к партизанам.

По пути Гутыря с подрывниками несколько раз отлучался на железную дорогу Сарны — Коростень — ставили под рельсы мины замедленного действия. Но у него чесались руки поставить радиомину где-нибудь на узловой станции, в ресторане, — должны же немецкие офицеры отмечать встречу Нового, 1944 года.

Он поделился своими мыслями со Шмилем.

— Я за! Пусть фашистские собаки получат подарок от Деда Мороза! — сказал Шмиль.

— Были бы на станции свои люди, которые «забыли» бы чемоданчик где-нибудь в раздевалке или в буфете…

— Есть такие люди, есть, — прервал Гутырю Шмиль. — Работают на станции. Имеют связь с партизанами. С нами тут идет один хлопец. Он сведет тебя с ними.

Андрей Стоколос, выслушав Гутырю, дал свое согласие.

— Хорошо. Но будьте осторожными. Встреча через пятнадцать часов вот на этом перекрестке дорог, — показал он на карте. — До него двадцать километров.