Мы с Мари тоже помахали. А как же? Тут все сложилось: чтобы от масс не отрываться – все махают, и мы с ними, и потому еще, что рады были его видеть живым и здоровым. И ведь понимаешь умом, что ничего не могло случиться – и оставалось чуть-чуть, и океан спокойный, а все равно как-то нервно было. Это все сердце, оно с разумом не всегда в ладу. И вроде бы не о чем тревожиться, а оно как защемит…

Вот так же оно ёкнуло ночью, когда мы покидали дядю Петю. Он сказал: «Пора!» – и мы поехали. Загрузились в лодку, Кривушин отвязал веревку, и тут я подумал, что надо было, наверное, слезу уронить, да просто «спасибо» сказать. А то как-то слишком буднично, принижает это и момент расставания, и нас самих заодно. Подумать-то я подумал, а исправлять что-либо было уже поздно. Лодку относило от плота. И вот уже лишь силуэт на силуэте – дядя Петя на корме. Потом и они растворились в темноте.

Снова взревел гудок. Катер подвел плот к причалу. Кривушин передал на берег носовой швартов, затем кормовой, и добровольные помощники из числа встречающих споро заложили их за кнехты.

Тут бы самое время грянуть духовому оркестру, но праздничная медь молчала по причине ее отсутствия. Жаль, было бы уместно.

Мы с Мари продолжали протискиваться поближе и в конце концов оказались в первых рядах.

Дядя Петя дарил улыбки и пожимал тянущиеся к нему руки.

Люди на причале взахлеб щелкали фотоаппаратами.

Два человека в полотняных брюках, черных лаковых ботинках и форменных рубашках с шитыми золотом шевронами сошли на катер. У одного их них в руке была папка, сквозь целлулоидные бока которой виднелись какие-то бумаги.

Выходит, оформлять приход «Великого Океана» и его капитана на Барбадос будут прямо на плоту. Надо полагать, в знак особого уважения.

Широким жестом Кривушин предложил представителям власти пройти в каюту, что они и сделали. Сам он последовать за ними не успел.

– Петр Васильевич!

Перекрывая шум, сотрудник «парусного» журнала из далекой России пытался обратить на себя внимание. Мы такой вольности позволить себе не могли, а так хотелось дать знать, что здесь мы, дядя Петя, здесь, и все у нас в порядке.

– Петр Васильевич!

Кривушин обернул удивленное лицо. И то, кричали-то по-русски.

– С прибытием! Москва вас приветствует! Полчаса для интервью журнала Yacht Russia.

Капитан «Великого Океана» что-то ответил. Что именно, я не понял, но по тому, как разулыбался журналист, было ясно, что полчаса ему были обещаны.

После этого дядя Петя тоже скрылся в знакомой мне до последней щелочки, до последнего гвоздика «хижине».