– А как же насчет Чакас-Гейт, сэр? – с надеждой спросил Марк.

– Я говорил об этом с Джанни Сматсом и еще кое с кем в обеих группировках парламента. В новом правительстве нас тоже многие поддерживают. Но я не хочу делать это партийной проблемой, я бы предпочел, чтобы она стала делом совести каждого человека.

Они продолжали беседу, пока скрепя сердце не вмешалась Руфь:

– Уже далеко за полночь, дорогой. Утром закончите разговор. Ты когда уезжаешь, Марк?

– Завтра к вечеру мне надо вернуться в Чакас-Гейт.

Марк солгал и теперь испытывал угрызения совести. Он чертовски хорошо знал, что пока не собирается домой.

– Ты пообедаешь с нами завтра?

– Да, с удовольствием. Спасибо.

Марк поднялся и взял со стола папку с газетными вырезками.

– Завтра верну их вам, сэр, – сказал он.

Однако, как только Марк остался один в своей комнате, он шлепнулся в мягкое кресло и жадно впился глазами в заметку на обратной стороне первой газетной вырезки, которую тоже прихватил с собой. Марку эта заметка сразу бросилась в глаза, он даже успел выхватить оттуда несколько слов, но в присутствии генерала не осмелился читать ее полностью. И теперь в свое удовольствие, не торопясь и со вкусом он читал и перечитывал эти строки. Часть статьи оказалась обрезана, ведь генерала интересовала заметка о речи заместителя министра, но и того, что осталось, Марку было достаточно.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ВЫСТАВКА МОЛОДОЙ ХУДОЖНИЦЫ

В выставочном зале «Морской гостиницы», что на Приморском бульваре, открылась выставка из тридцати живописных работ молодой художницы Стормы Кортни.

Для мисс Стормы Кортни это первая выставка, но даже состоявшиеся мастера куда старше ее могли бы испытать удовлетворение от столь теплого приема со стороны любителей искусства нашего прекрасного города. Уже за первые пять дней двадцать одна ее работа нашла своих восторженных покупателей, которые выложили немалые деньги вплоть до пятидесяти гиней за картину. В своем творчестве мисс Кортни тяготеет к классическому пониманию живописной формы вкупе с безошибочным чувством цвета и глубоко продуманным и уверенным мастерством исполнения, что редко встречается у художников в столь нежном возрасте.

Особо стоит отметить работу под номером 16: «Утренний отдых греческого атлета». Картина является собственностью художницы и представляет собой лирическую композицию, перед которой ценители старых традиций, возможно, укоризненно вскинут брови. Это удивительно откровенная, чувственная ода, воспевающая…

Далее текст был обрезан, и Марк остался один на один со своими спутанными, окончательно не оформленными чувствами. Он еще раз прочитал статью, чрезвычайно довольный тем, что Сторма вернула себе девичью фамилию, которой стала подписывать свои работы. Потом аккуратно сложил вырезку, сунул себе в бумажник и продолжал сидеть в кресле, уставившись в стену, пока не заснул.