— Рассказывал.

— Он всегда правду говорит, все так и было, — обрадовался Борис.

Сергеев, положив на стол блокнот и авторучку, иронически посмотрел на Бориса. Он заерзал, снова потер щетину.

— Вот сволочь писатель, друг называется. Вы, между прочим, похожи. — Он смешался. — Не то что сволочь… Внешне. Николай тоже всегда выбрит до костей, рубашечка белоснежная, костюм словно только от портного. Шьете или готовый подгоняете?

Сергеев откинулся на спинку стула, скрестил вытянутые ноги. Он внимательно и сочувственно смотрел на собеседника. А действительно, почему Зверев не предупредил? Он же, отлично зная Бориса, понимал, что тот переживет неприятные минуты.

— Забудем на секунду о вашей работе…

— О «твоей» работе, Борис, — поправил Сергеев.

— Как бы ты отнесся к другу, который подложил бы тебе такую свинью?

— Я не свинья, — сыронизировал Сергеев. — Николай мне объяснил, что не расскажет вам о нашей встрече, хочет, чтобы вы, не сговариваясь, рассказывали правду.

— Так и сказал? — возмутился Борис. — На него похоже. Ух, правдолюбец! — Борис снова взглянул на Сергеева, смирился и, пробормотав очередное проклятие в адрес Николая Зверева, начал рассказ:

— Прилетели мы в Монте-Карло восемнадцатого февраля, в шесть утра по местному времени. Подали автобус, доставили в гостиницу «Реджина», номера всем дали отдельные, с ванными комнатами, как полагается. Я проверял, пятьдесят франков в сутки такой номер стоит, — пробормотал Борис. — Николаю, как всегда, повезло. Ему дали номер за шестьдесят франков. — Он подошел к книжной полке, положил перед Сергеевым рекламный проспект. — Можете себе оставить.

— Спасибо. — Посмотрев на гостиницу «Реджина», Сергеев отодвинул проспект в сторону.

Сначала Борис говорил с трудом, словно переводил с чужого языка, но постепенно освоился, продолжал рассказ, пересыпая его шуточками.

— Был последний день Олимпиады. Я хотел смотреть по телевизору прыжки с трамплина, но Николай сказал, чтобы я не валял дурака. Пришлось со всеми тащиться осматривать город. Интересно, конечно. Проклятые капиталисты понимают толк в развлечениях. — Он обернулся к двери. — Девчонки там — все отдай, и мало. Почему бабы там хороши? Стирка, готовка — у них это не принято. Наших так распусти, тоже в кинозвезд превратятся.

Позавтракали, — он поднял глаза к потолку, — кусочек поджаренной ветчинки, ложка каши, не то перловой, не то овсянки; кофе, сок или кока-кола, на выбор. С их жратвы не разбежишься. Поехали на экскурсию, ну, я тебе уже рассказывал. Ничего крамольного я не помню.

— Николай Зверев выпивал? — спросил Сергеев.