Только крест и никакой больше информации.

Робкая надежда кольнула грудь, когда я увидел неподалёку лист бумаги, приклеенный к стене под защитой конька крыши. Тоже пусто. Верх размыло косым дождём, а внизу только еле различимый адрес. Стандартное объявление из прошлой жизни. Я срываю бумажку, комкаю и в сердцах швыряю на землю: "Предложение больше не актуально!"

Через секунду нагибаюсь и поднимаю мусор с асфальта. Доношу до ближайшей урны.

Настроение отвратительное. Мы грустно бредём по дороге, размышляя каждый о своём. Была мысль вернуться обратно на берег, дойти до яхт-клуба и на каком-нибудь катере доплыть до города побольше, но взвесив все за и против, мы пришли к выводу, что это не будет безопаснее. В большом городе будут такие же обжоры, и мы ничего не выиграем.

На стене одного из домов я снова вижу объявление. Оно вызывает во мне злость.

Кто-то приклеил его, где попало. Прямо посреди стены чужого дома. Этот жест, словно девиз, с которым закончило свой век человечество: "Мне нужно – значит можно!"

Я не ленюсь сделать несколько шагов в сторону, чтобы сорвать его и сделать наш новый мир чище.

Глаза выхватывают на листе слова "люди", "ждём", "помогите".

Сердце начинает разгоняться, и я пытаюсь сообразить, что это может значить… Листок кажется мне знакомым, и наконец приходит озарение.

– Чертово объявление! – кричу я, – все за мной! Бежим обратно к кресту!

Я делаю это так резко и громко, что бедная Варя, запутавшись в ногах, валится на землю.

– Пожалуйста, – добавляю я, – все в порядке! Идемте! Только скорее!

На все вопросы, сыплющиеся мне в спину, я отвечаю только "сейчас" и "подождите". Добежав до нужного перекрёстка, с разгона ныряю в урну и среди полуистлевших отходов сразу нахожу выброшенный ранее клочок. Разворачиваю его, читаю адрес: "Янтарная 13, пересечение с ул. Персиковой".

Сравниваю объявления и радостно кричу, что почерк одинаковый. Разворачиваюсь к друзьям, объявляю, что планы меняются. Нужно заскочить на один адресочек.

Мы рыщем по городу в поисках Янтарной либо Персиковой, что попадётся раньше, но пока успех не пришёл. Олег ворчит, что там уже никого не будет, что объявление старое и что мы просто теряем световой день. Я, остановившись на секунду, спрашиваю его, действительно ли он готов уйти, даже не проверив, и мужчина соглашается со мной, просит прощения за сварливое поведение. Наконец, в расположении улиц удаётся разглядеть логику. Недавно была Садовая, потом Яблочная, потом Грушевая. Похоже, что если просто двигаться прямо, мы наверняка дойдём и до Персиковой.