– Она видела будущее?

Пирлиг покачал головой.

– Она знала, что происходит вдалеке от нее. Когда мой отец умер, она вдруг закричала. Закричала как сумасшедшая, потому что знала, что случилось. И она оказалась права – беднягу прикончил сакс. Но лучше всего моя мать владела искусством целительства. Люди приходили к ней за много миль, и неважно, что она родилась саксонкой, они все равно шли целую неделю, только чтобы она к ним прикоснулась. А я? Я получал такое прикосновение бесплатно! Она колотила меня, да еще как! И, осмелюсь сказать, я этого заслуживал, но она была настоящей знахаркой. Конечно же, священникам это не нравилось.

– А почему?

– Потому что мы, священники, говорим людям, что вся сила исходит от Бога, а если она исходит не от Бога, тогда она должна быть злом, понимаешь? Поэтому когда люди заболевают, церковь хочет, чтобы они молились и отдавали священникам деньги. Священники не любят того, чего не понимают; им не по нутру, когда люди идут к простой женщине, чтобы вылечиться. Но что еще делать бедолагам? Рука моей матери, да упокоит Бог ее саксонскую душу, была целительнее любой молитвы! Лучше, чем прикосновение к гостии! Я бы не стал запрещать людям приходить к знахарке. Мало того, я бы велел им к ней приходить!

Тут он перестал болтать, потому что я поднял руку, увидев какое-то движение на холме к северу от нас, но то оказался всего лишь олень. Я уронил руку и пришпорил лошадь.

– А твоя Исеулт, – продолжал Пирлиг, – ее вырастили так, что у нее есть сила, и она эту силу уже не потеряет.

– А разве крещение не смыло с нее эту силу?

– Вовсе нет! Оно просто сделало ее чуть-чуть холоднее и чище. Нет ничего плохого в том, чтобы помыться один или два раза в год. – Священник засмеялся. – Но там, на болоте, она все время боялась. Ты ушел, а Исеулт осталась одна, в окружении сплошных саксов, которые постоянно шипели: «Она язычница!» Ну и что же, по-твоему, бедняжке оставалось делать? Она хотела быть одной из них, хотела, чтобы люди перестали плеваться при виде ее, поэтому согласилась креститься. Кто знает, может быть, она и в самом деле христианка? Я бы возблагодарил Бога за такую милость, но я предпочитаю благодарить Его за то, что Он сделал Исеулт счастливой.

– Ты думаешь, она счастлива?

– Конечно нет! Она же влюблена в тебя! – засмеялся Пирлиг. – А быть влюбленной в тебя – значит жить среди саксов, верно? Бедная девочка. Она как красивая юная лань, которой приходится жить среди хрюкающих свиней.

– Какой ты красноречивый.

Пирлиг снова засмеялся, нимало не обидевшись.

– Выиграй эту свою войну, Утред, а потом забери Исеулт подальше от нас, священников, и подари ей множество детей. Она будет счастлива и в один прекрасный день станет воистину мудрой. Вот настоящий дар женщин – быть мудрыми; не многим мужчинам повезло иметь таких жен.