Исеулт была с армией, она шла пешком вместе с Хильдой и Энфлэд. Последняя огорчила Эльсвит, настояв на том, что последует за Леофриком. Женщины вели под уздцы лошадей, на которых были навьючены щиты, продовольствие и запасные копья. Почти каждая женщина имела какое-нибудь оружие, даже Хильда, монахиня, хотела отомстить датчанам, которые над ней надругались, и несла длинный нож с узким лезвием.

– Бог да поможет датчанам, – сказал отец Пирлиг, когда увидел собравшихся женщин, – если эта компания до них доберется.

Теперь мы с ним труси́ли на восток.

Я приказал всадникам окружить колонну, и они поднимались на каждый хребет – так, чтобы все время держать друг друга в поле зрения. Они готовы были подать сигнал, если заметят врага, но врагов пока не было видно. Мы двигались пешком и верхо́м под весенним небом, по яркой от цветов земле, и священники с монахами не прерывали пения, а иногда позади них кто-нибудь из числа людей, следовавших за двумя знаменосцами Альфреда, затягивал боевую песнь.

Отец Пирлиг отбил такт очередной такой песни и широко ухмыльнулся:

– Думаю, Исеулт частенько поет тебе, так?

– Так.

– Мы, бритты, любим песни! Мне следовало бы научить ее каким-нибудь гимнам.

Увидев, как я нахмурился, он засмеялся:

– Не беспокойся, Утред, Исеулт не христианка.

– Вот как? – удивленно спросил я.

– Ну, она христианка, но только в данную минуту. Мне жаль, что ты не пришел на ее крещение. Вода была такой холодной! Я прямо весь продрог!

– Ты сам крестил Исеулт, но при этом утверждаешь, что она не христианка?

– Она христианка и в то же время нет, – с ухмылкой ответил Пирлиг. – Видишь ли, сейчас Исеулт христианка, потому что она среди христиан. Но она по-прежнему королева теней и никогда об этом не забудет.

– Неужели ты веришь в существование таких королев?

– Конечно верю! Всеблагой Боже, парень! Да ведь Исеулт – одна из них! – Пирлиг перекрестился.

– Брат Ассер называл ее колдуньей, – сказал я, – ведьмой.

– А как же иначе? Он ведь монах! Монахи не женятся. Брата Ассера страшат женщины, если только они не кошмарные уродины – а таких он запугивает. Но покажи ему хорошенькую молодую девочку, и он становится таким, как будто его одурманили. И конечно, ему ненавистна сила женщин.

– Какая еще сила?

– Я имею в виду не только их груди. Господь свидетель, в грудях тоже достаточно силы, но есть у них и настоящая сила, власть! У моей матери имелась такая власть. Знаешь, Утред, она не была королевой теней, видишь ли, но была знахаркой и гадалкой.