Будто всё это не со мной.

Я дёрнулся, намертво вмёрзший в землю и изо всех сил вырываясь из плена, но охотник лишь сильнее надавил на меня ладонью. Его кожаная перчатка до боли стиснула мне нижнюю половину лица, зажимая рот и нос.

Господи-Боже… этот запах выделанной кожи… я буду помнить этот запах даже после смерти…

Охотник посмотрел мне в глаза.

— Всё. Пора.

Его рука не дрогнула.

Удар ножом я прочувствовал всем своим нутром.

Клинок пробил грудину, кинжал скребанул по костям ребра… и этот скрежет… от него будто завибрировал скелет… я весь превратился в боль и слух… ощутил и услышал только этот скрежет… как кости царапают металл, а кинжал скрежещет внутри, пробивая себе путь к моему сердцу…

Боль и скрежет костей о металл.

Невыносимый скр-р-еж-жет…

Охотник отпрянул от меня так резко, что я подумал, будто он испарился. Сначала его крупное тело отлетело в воздух, а затем кубарем покатилось по земле.

Послышался звон клинков, потом — жёсткий голос:

— Умри, ублюдок.

В ответ бормотание:

— Исцели его… исцели своего домината… иначе не успеешь… мой нож не тронул ни один жизненно важный орган, но парень может умереть от кровопотери… исцели его, Белая Сова… мне пришлось заколоть Нобу, чтобы ты явилась его защищать… он до последнего не верил, что я предатель, пока я его ножом не ударил…

Всё, что происходило дальше, я воспринимал уже наполовину потускневшим сознанием и с закрытыми глазами.

Мёрзлая земля наконец отпустила моё тело.

Потом чьи-то проворные пальцы принялись расстёгивать на мне жилет, куртку, рубашку, пока не добрались до раны.

— Не так я представляла себе нашу встречу, доминат, — прошептал надо мной женский голос. — Я хотела появиться перед тобой полная сил, в прекрасном сиянии… но ты, как всегда, всё испортил.

Это был настолько знакомый, настолько родной и настолько недовольный голос, что, услышав его, мне захотелось улыбнуться.