Проходить мимо такой добычи было никак нельзя! Завернув «кожан» со всеми причиндалами в старый халат, Цепенюк прокрался мимо спавшего у телефона дежурного, выбрался во двор барака и засунул свою добычу поглубже под крыльцо – справедливо полагая, что комиссарского добра завтра с утра непременно хватятся, и в бараке будет устроен грандиозный обыск.

Так оно и вышло: с утра в барак прибыли двое местных чекистов в неизменных «кожанах». Обнаружив пропажу, они устроили в больнице повальный обыск, перетрясли все белье и постели больных, увезли с посулами расстрела главного врача и дежурного доктора с санитарами. Заглянуть под крыльцо, как и рассчитывал Цепенюк, никто не удосужился.

Через несколько дней «залетный» чекист, не приходя в сознание, тихо отдал душу – то ли Богу, то ли вождю мирового пролетариата, как съехидничал Цепенюк. С его смертью усилия живых коллег по поиску причастных к дерзкой краже лиц поутихли, и через несколько дней чекисты и вовсе перестали появляться в бараке. Цепенюк выждал еще несколько дней и напомнил доктору об обещанной выписке. И уже к обеду «железнодорожные пролетарии» Чуйко и Лабазников, пошатываясь от слабости, покинули тифозный барак, унося с собой узелки с черными шинелями и хлебный паек на три дня, выданный им при выписке. Под крыльцо с ценным трофеем Цепенюк благоразумно решил заглянуть через пару дней, и уж, конечно, не средь бела дня.

Переночевали есаулы на полу холодного, как склеп, зала ожидания вокзала, а на утро отправились оформляться на «трудовой фронт», в железнодорожную контору.

Мельком просмотрев документы, кадровик уставился на ходоков в глубокой задумчивости. Вакансий на железной дороге в настоящий момент было немало, но требовались в основном рабочие по ремонту путей. Представить же двух объявившихся нынче «дохляков» с лопатами или тяжелыми кувалдами для забивания «костылей» в шпалы было никак нельзя. Вздохнув, кадровик наконец принял решение:

– Вот что, товарищи: «на лопату» вас ставить пока никак невозможно – слабые вы очень. Хотите – направлю обходчиками путей, хотите – дам работу в товарной конторе – ежели грамотные, конечно.

– А куда именно – обходчиками? – поинтересовался Цепенюк.

– На станцию Зима, к примеру: ближе к городу разве что Михайловка…

– Согласен. У меня там родня вроде осталась. И с голоду помереть не даст, надо полагать.

– Вот и хорошо. Ну, а ты, товарищ?

– А я грамотный. Согласен на бумажную работу в конторе, – неожиданно заявил Потылицын.

Выпросив у кадровика талоны на обеды в железнодорожной столовой и пару дней на окончательное выздоровление, есаулы покинули контору. Едва отойдя за ближайший угол, Цепенюк схватил товарища за воротник: