Покосившись на Берга, Мария Родионовна рассмеялась:

– У вас сейчас лицо такое, Михаил Карлович… Слушаете и думаете наверняка: чего это дочь железнодорожника про купеческие особняки рассказывает? Признайтесь!

– Была такая грешная мысль, – не стал спорить Берг.

– Но тут дело в том, что именно купечество изменило мою жизнь, когда я еще девчонкой была! Вернее, не все купечество, а Иван Степанович Хаминов, купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин, тайный советник, почетный гражданин Иркутска. Во всем городе трудно было найти школу, приют или общество какие-нибудь, куда Иван Степанович не жертвовал. Вот и батюшка мой сподобился пойти как-то в городской сад, а там как раз езда с выездом Хаминова приключилась. Сам-то купец бездетным был, а тут племянница с ребятишками к нему погостить приехала. Ну и попросила у дядюшки лошадей. А кони у иркутских купцов просто зверские были! Состязались они – у кого упряжка быстрее, злее, азартнее. Испугались чего-то жеребцы – и понесли. Беда была бы – не повисни мой батюшка на поводьях…

– Сию историю, Мария Романовна, мне ваш брат рассказывал, – кивнул Берг. – Купец к вашему отцу в больницу приехал, благодарил за спасение. Шефство, так сказать, над семьей взял. Вас увидел – и в Девичий институт пристроил. Не так ли?

– Верно. Значит, Миша вам про меня много рассказывал?

– Много не много, а вот историю с купеческим шефством поведал. Как пример того, что опека порой может быть излишне назойливой.

– Ну, мне она тоже порой слезы приносила. И соседские девчонки с улицы Железнодорожной, где семья наша жила, задавакой меня считали. И в Девичьем институте купеческие дочки порой фыркали и сторонились – как же! «Железнодорожная замарашка»! Золушкой без хрустальной туфельки называли… Впрочем, я все равно бесконечно благодарна Ивану Степановичу. За семь лет обучения в институте я была аттестована по Закону Божию, русскому языку и словесности, французскому и немецкому языкам, математике, космографии, естествоведению, истории, географии, педагогике, а также по рисованию, чистописанию и рукоделию. А сверх того, обучалась танцам, гимнастике, пению, музыке… В общем, Девичий институт открыл мне весь мир. И если бы не чертово «смутное время»… Простите за грубое слово, конечно…

– Давайте, Мария Родионовна, подсластим ваши воспоминания, – предложил Берг, подзывая мороженщика-китайца, проворно катящего свою тележку по бульвару. – Вам какое мороженое?

– Боже мой, здесь на улицах продают мороженое! – Ханжикова совсем по-девчачьи захлопала в ладоши. – Мне фисташковое! Или клубничное… Всё бы съела! Не знаю, решайте сами, Михаил Карлович!