Невысокого мнения о юридических и политических талантах лидера социалистов был и Марселу Каэтану. «У себя в стране Мариу Соареш не представлял из себя ничего особенного, но на него влияли силы из-за рубежа, которые им манипулировали, — писал глава правительства после свержения. — Более серьезным случаем была компартия. С 1926 года она находилась в подполье и непрерывно, неустанно боролась сначала с Военной диктатурой, а потом — с Новым государством»[349].

Соареш не опускал руки. Он настойчиво продвигал себя в качестве респектабельной демократической альтернативы режиму Салазара и коммунистам и пользовался любой возможностью, чтобы напомнить о своем существовании. В 1970 году Каэтану разрешил опальному политику приехать на похороны отца, видного политического и общественного деятеля Первой республики. Возвращаясь во Францию, Соареш купил по дороге газету «Монд». В ней он обнаружил коротенькое упоминание о своей «высылке» из Португалии. «Я был доволен, — вспоминал лидер социалистов. — В то время три строчки в «Монд» были для меня доказательством славы»[350].

Постепенно Соареша стали воспринимать как одну из ключевых фигур португальской политической сцены. К тому же он был не просто политиком, а возглавлял партию, которых на момент совершения «Революции гвоздик» в прямом смысле было раз-два и обчелся.

Когда 16 мая 1974 года временный президент страны Антониу де Спинола, днем ранее принявший присягу в качестве главы государства, объявил состав первого временного правительства, в нем фигурировали три социалиста, в том числе Мариу Соареш, который получил пост министра иностранных дел. Это было наибольшее партийное представительство.

По два поста заняли члены компартии и правой Народно-демократической партии. Последнюю только что, 6 мая, основал Франсишку де Са Карнейру. Еще один пост достался представителю Португальского демократического движения.

Других партий в стране еще не существовало. Остальные места получили независимые. Беспартийным был и премьер-министр Аделину де Палма Карлуш. Его знали как адвоката, во времена Салазара защищавшего оппозиционеров, в том числе отца Мариу Соареша. Он занимал многие престижные должности, в том числе декана юридического факультета столичного университета, был видным деятелем Великой восточной лузитанской ложи и вскоре стал ее гроссмейстером.

После свержения режима Салазара — Каэтану ложа вновь начала функционировать без ограничений. В ноябре возвращение к легальной деятельности было оформлено юридически. Президент отменил закон 1935 года, запрещавший тайные организации. Ложе вернули отобранную недвижимость[351].