Убеждение в том, что в 1974 году еще ничего не было потеряно и можно было продолжать войну, широко распространено и в современных португальских вооруженных силах. «Кто должен был выиграть, выиграл, но португальские военные не потерпели поражения, — заявил в 2011 году глава Лиги ветеранов боевых действий генерал Жоакинь Шиту Родригеш, шесть лет воевавший в Анголе. — Мы, португальцы, и мы, военные, считаем, что в Анголе нам не нанесли поражения. Ко времени Апрельской революции, если бы не помощь из-за рубежа ангольским движениям, проблема практически была бы под нашим полным контролем. Иными словами, поражение произошло по политическим причинам. По внутренним причинам. Мы потеряли время, чтобы решить проблему, а потом у нас случился внутренний взрыв»[360].

Поспешная деколонизация привела к тяжелым последствиям. Португалия в одночасье потеряла важный рынок сбыта и источник сырья, в том числе нефти. Но едва ли не самым болезненным оказалось бегство португальских колонистов на историческую родину.

Для португальцев заморские земли имели особую цену. Туда можно было поехать, чтобы попытаться начать новую жизнь, там делались состояния, там воплощались мечты, там белые были хозяевами. Там не было такого сильного социального расслоения, нравы были проще и свободней.

Вот как накануне «Революции гвоздик» в последней телепередаче «Семейные беседы» объяснял причину невозможности расстаться с колониями Марселу Каэтану: «Речь не идет о недавно приобретенных территориях, где полдюжины функционеров и предпринимателей эксплуатируют порабощенные древние нации, но о больших регионах, открытых португальцами пять веков назад. Они были освоены сначала на побережье, откуда влияние распространилось на обширные безлюдные или почти безлюдные внутренние районы, по которым бродили дикие племена, условия существования которых были самыми примитивными. Это Португалия сделала Анголу. Это Португалия создала Мозамбик. И в этих двух больших провинциях поселились тысячи семей, которые принесли туда цивилизованные концепции и технику, устроили фазенды, учредили промышленность, провели дороги, укротили реки, возвели современные города, ставшие гордостью Португалии и Африки»[361].

Теперь к власти пришли национально-освободительные движения, против которых колонизаторы почти полтора десятилетия вели войну. Прежняя жизнь стала невозможной. На историческую родину хлынули потоки беженцев.

За год число реторнадуш (возвращенцев) превысило полмиллиона. Для страны с 10-миллионым населением столь массовый исход стал тяжелейшим испытанием. Больше половины прибыли из Анголы, где обстановка деградировала особенно быстро и с каждым месяцем росла вероятность расставания не только с имуществом, но и с жизнью.