В марте правительство Вашку Гонсалвеша утвердило предложенную Ассамблеей ДВС национализацию банков и страховых компаний. В апреле был издан декрет о национализации основных отраслей экономики, а Революционный совет принял решение об экспроприации землевладений, чья площадь превышала 50 гектаров на орошаемых и 500 — на неорошаемых землях.

В руки государства перешла собственность крупнейшей корпорации КУФ, имевшей предприятия в большинстве отраслей, в том числе судостроительной, химической, текстильной, других представителей «великолепной семерки»: группы «Шампалимо», банков «Эшпириту Санту», «Боржеш и Ирмау», «Португеш ду Атлантику», «Фонсекаш и Бурней», «Насьонал Ультрамарину». Национализации подверглись общественный транспорт, радио и телевидение (за исключением станций, принадлежавших Католической церкви), металлургические, химические, цементные, пивоваренные заводы, табачные фабрики… Еще сотни компаний оказались в государственной собственности через банки, владевшие в них пакетами акций. На национализированных предприятиях создавались Комиссии трудящихся, подключавшиеся к управлению производством.

В общей сложности, с марта 1975-го по июль 1976 года были национализированы 244 частные компании. Если учитывать общее число компаний, в деятельности которых в этот период государство приняло прямое и косвенное участие, то их количество составит почти 2 тысячи[375].

В зоне крупного землевладения, сосредоточенного в основном в южной провинции Алентежу, после революции начался стихийный захват пустовавших земель. С изданием декрета экспроприация стала упорядоченной. Было национализировано более 900 тысяч гектаров, на которых возникли свыше 400 кооперативов[376].

На юге большинство крестьян были батраками, которые не имели собственных наделов и трудились на помещиков. На севере преобладали средние и мелкие хозяйства. Там на земле в основном работали собственники, хотя имелись и арендаторы. Последних правительство обезопасило от произвола, обязав землевладельцев заключать с ними письменные договора.

Национализация затронула в основном большой бизнес. Средние и мелкие фирмы государство брало под контроль только в случае возникновения угрозы их банкротства. В стороне остались и иностранные компании. Их филиалы продолжали работать на прежних правах. Португальские власти учли свежий опыт Чили, где попытка стряхнуть с себя зависимость от иностранного капитала закончилась плачевно.

После «Революции гвоздик» возникло множество партий, но об их популярности среди избирателей можно было судить лишь по косвенным признакам — таким, как массовость митингов. Шанс реально помериться силами предоставили выборы в Учредительное собрание, состоявшиеся ровно через год. Впервые в истории страны они действительно стали всенародным голосованием, так как в период конституционной монархии и либеральной республики большинство населения от политической жизни было отстранено, а в Новом корпоративном государстве партии находились под запретом.