Президент получал широкие полномочия. Он назначал премьер-министра, мог распустить правительство и даже парламент, хотя в последнем случае требовалось заручиться согласием Революционного совета. В результате Португалия превращалась в полупрезидентскую республику[393].

В действие конституция вступила во вторую годовщину революции — 25 апреля 1976 года. В этот день прошли первые выборы в Собрание республики (парламент). Четыре крупнейшие партии подтвердили полное господство на политической сцене страны. Их представители заняли 262 места из 263.

Результаты не сильно отличались от итогов выборов в Учредительное собрание, но важные нюансы присутствовали. Чуть сдулись лидеры — соцпартия и НДП, получившие, соответственно, 35 и 24,5 процента голосов. На столько же прибавила компартия, заручившаяся поддержкой 14,5 процента избирателей. Триумфатором чувствовал себя Социально-демократический центр. За него проголосовало 16 процентов электората — в два с лишним раза больше, чем годом ранее.

Чтобы гарантировать победу социалистам, Мариу Соареш привлек к предвыборной кампании всех своих влиятельных зарубежных приятелей-политиков. В марте в Порту под лозунгом «Европа — с нами!» состоялся Международный социалистический саммит. В нем приняли участие представители 55 партий, в том числе действовавшие, бывшие и будущие главы государств и правительств: Вилли Брандт, Франсуа Миттеран, Улоф Пальме, Бруно Крайский, Фелипе Гонсалес, Вилли Клаас, Йооп ден Ойл, Одвар Нурдли.

Соареш предстал перед соотечественниками как один из лидеров Социалистического интернационала. В речи он призвал «вместе подумать о будущем Европы и включении Португалии в европейское строительство» и обрушился с критикой на конкурентов, заверив, что соцпартия «отказывается от любых альянсов»: как с компартией, которая «до сих пор не представила достаточных доказательств уважения демократических правил», так и «с правыми партиями, с НДП и СДЦ, которые устремляют взгляд в прошлое, к экономическому феодализму, маскируясь под авторитарную демократию».

После публикации итогов выборов Мариу Соареш с полным правом мог повторить о себе то, что сказал после ноябрьского кризиса: «Я — первый меньшевик, победивший большевиков». Фраза стала ответом на сомнения, высказанные ему Генри Киссинджером в 1974 году. «Вы — Керенский, — без обиняков заявил госсекретарь США Соарешу, сравнивая будущее министра Временного правительства Португалии с незавидной судьбой главы временного правительства России, свергнутого большевиками. — Я верю в вашу искренность, но вы наивны». Соареш воскликнул: «Разумеется, я не хочу быть Керенским». «Керенский тоже не хотел», — бросил в ответ Киссинджер[394].