Словно по волшебству, сошла на нет террористическая деятельность ультраправых. После парламентских выборов Антониу де Спинола объявил о роспуске Демократического движения за освобождение Португалии, а после избрания президентом своего бывшего подчиненного Рамалью Эанеша вернулся на родину. Для проформы он был арестован в аэропорту, препровожден в тюрьму Кашиаш и после формального допроса отпущен[397].

Вскоре генерала реабилитировали, восстановили в составе вооруженных сил, а в 1981 году по решению Революционного совета ему вручили маршальские погоны. В 2010 году к столетию Спинолы в Лиссабоне появился проспект его имени и мемориальная доска.

Зачехлили оружие и другие правоэкстремистские группировки. Армия освобождения Португалии исчезла весной 1976 года, как будто ее никогда не существовало. Бесследно растворилось многотысячное Движение Марии да Фонте.

Утихомирились и сепаратисты на Азорских островах. В них отпала нужда. Судьбе американской военной базы больше ничто не угрожало даже теоретически.

«Политическая жизнь вошла в нормальное русло, — с удовлетворением констатировал президент Рамалью Эанеш, выступая на авиабазе Танкуш на праздновании второй годовщины ноябрьских событий. — Решающие шаги в консолидации институтов были сделаны за год с небольшим»[398].

Отныне сражения продолжались только между политиками. В январе 1978 года парламент вынес вотум недоверия правительства меньшинства соцпартии. Мариу Соареш сохранил пост премьер-министра, сформировав новый кабинет в альянсе с СДЦ.

Союз социалистов и самой правой парламентской партии еще недавно был бы немыслимым, но обстановка менялась быстро. Принимая присягу в качестве главы коалиционного правительства, Мариу Соареш ответил на обвинения в забвении социалистической перспективы: «Сейчас речь идет не о том, чтобы отложить социализм в ящик письменного стола, а о том, чтобы спасти демократию».

Социализм уже давно лежал в ящике. К этому времени вступили в силу новые юридические нормы, которые отменили самые радикальные реформы правительств Вашку Гонсалвеша.

В 1976 году был принят «закон Гонельи», названный по имени министра труда. Он разрешал работодателям заключать с работниками временные контракты и прибегать к ограниченным коллективным увольнениям, что сделало рынок труда более гибким и привлекательным для инвесторов.

В июне 1977 года были положены пределы национализации и разрешено участие частного капитала в государственных предприятиях, а также создание частных финансовых структур. В этом же году вступил в силу «закон Баррету», названный по имени министра сельского хозяйства. Он позволил начать возвращать экспроприированные земли владельцам. Процесс растянулся до конца 1980-х годов. В результате площадь обобществленных земель сократилась почти втрое — до 360 тысяч гектаров, а количество кооперативов — почти вдвое, до трех сотен[399].