Так какие же проблемы оставалось решить? Один известный и очень умный британский социалист писал в 1956 году:

Традиционно экономические проблемы, порожденные капитализмом, – бедность, массовая безработица, нищета, нестабильность и даже возможность крушения всей системы – заботили главным образом социалистов <…> Капитализм был реформирован до неузнаваемости. Несмотря на случающиеся время от времени незначительные спады и платежные кризисы, полная занятость и достаточный уровень социальной стабильности, похоже, могут сохраниться. Можно ожидать, что автоматизация постепенно решит все оставшиеся проблемы недопроизводства. По прогнозам, в результате теперешних темпов роста в течение следующих пятидесяти лет национальный доход утроится (Crosland, 1957, р. 517).

Традиционно экономические проблемы, порожденные капитализмом, – бедность, массовая безработица, нищета, нестабильность и даже возможность крушения всей системы – заботили главным образом социалистов <…> Капитализм был реформирован до неузнаваемости. Несмотря на случающиеся время от времени незначительные спады и платежные кризисы, полная занятость и достаточный уровень социальной стабильности, похоже, могут сохраниться. Можно ожидать, что автоматизация постепенно решит все оставшиеся проблемы недопроизводства. По прогнозам, в результате теперешних темпов роста в течение следующих пятидесяти лет национальный доход утроится (Crosland, 1957, р. 517).

III

III

Как же объяснить этот необычайный и совершенно неожиданный триумф системы, которая половину срока своего существования, казалось, находилась на грани разрушения? Объяснений, конечно, требует не сам факт длительного периода развития и благосостояния, наступивший вслед за периодом экономических и иных трудностей и катаклизмов. Такая последовательность “длинных волн” протяженностью в полвека формировала основной ритм истории капиталистической экономики еще с конца девятнадцатого века. Как мы видели (глава 2), еще “эпоха катастроф” привлекла внимание к этому типу флуктуаций, природа которых пока остается неясной. В мире они известны под именем русского экономиста Кондратьева. В долгосрочной перспективе “золотая эпоха” стала очередным взлетом “по Кондратьеву”, подобно великому буму Викторианской эпохи (1850–1873) (странным образом их даты почти совпадают – с интервалом в столетие), а также belle époque эдвардианского периода. Как и в случае предыдущих аналогичных резких подъемов, ей предшествовал и следовал за ней резкий спад. Однако объяснения требует сам небывалый размах и интенсивность этого подъема, вполне соответствовавшего небывалому размаху и глубине предшествующей эпохи кризисов и депрессий.