Но во второй половине двадцатого века эти базовые, устоявшиеся образования стали очень быстро изменяться, во всяком случае в развитых западных странах, хотя даже здесь процесс был неоднороден. Так, в Англии и Уэльсе в 1938 году на каждые 58 браков приходился один развод (Mitchell, 1975, р. 30–32), а в середине 1980‐х годов один развод приходился уже на каждые 2,2 новых брака (UN Yearbook, 1987). Ускорение этого процесса началось в 1960‐е годы с их вольными нравами. В конце 1970‐х годов в Англии и Уэльсе на каждую тысячу женатых пар приходилось более десяти разводов – в пять раз больше, чем в 1961 году (Social Trends, 1980, p. 84).

Эта тенденция, безусловно, была присуща не только Великобритании. Наиболее резкие изменения происходили в странах с традиционно господствовавшей строгой моралью – прежде всего католических. В Бельгии, Франции и Нидерландах доля разводов (ежегодное число разводов на тысячу человек) в период с 1970 по 1985 год увеличилась примерно в три раза. Однако даже в странах, где в этих вопросах женщинам традиционно была предоставлена свобода, как, например, в Дании и Норвегии, число разводов удвоилось или почти удвоилось за тот же период. В западных странах с браком явно что‐то происходило. Среди женщин, посещавших гинекологическую клинику в Калифорнии, в 1970‐е годы наблюдалось “значительное уменьшение количества формальных браков, снижение желания иметь детей <…> и нескрываемая тенденция к бисексуальности” (Esman, 1990, р. 67). Такое поведение целого социального среза вряд ли можно было встретить до этого десятилетия, даже в Калифорнии.

Число людей, живущих в одиночку (т. е. не членов какой бы то ни было пары или семьи), также начало расти. В Великобритании в первой трети двадцатого века оно оставалось достаточно постоянным – около 6 % всех семей – и впоследствии лишь незначительно увеличивалось. Зато до того, в 1960–1980 годы, эта цифра почти удвоилась (с 12 до 22 % всех семей) и к 1991 году составила более четверти всех семей (Abrams, Carr-Saunders, Social Trends, 1993, p. 26). Во многих крупных городах Запада одинокие люди составляли около половины всех семей. И наоборот, классическое ядро западной семьи – замужняя пара с детьми – явно переживало кризис. В США число таких семей за двадцать лет (1960–1980) упало с 44 % всех семей до 29 %; в Швеции, где почти половина всех детей рождалась от незамужних женщин (World’s Women, p. 16), оно уменьшилось с 37 до 25 %. Даже в тех развитых странах, где оно все еще составляло половину или более половины всех семей в 1960 году (Канада, Федеративная Республика Германия, Нидерланды, Великобритания), нуклеарных семей, т. е. семей, состоящих из родителей и детей, теперь было явное меньшинство.