В странах социалистического лагеря ситуация была довольно парадоксальной. Практически все женщины Восточной Европы являлись оплачиваемой рабочей силой, во всяком случае, доля работающих среди них составляла примерно столько же, что и среди мужчин (90 %), что было гораздо больше, чем в других странах. Коммунистическая идеология страстно проповедовала равенство женщин и их освобождение во всех смыслах, включая эротический[100], несмотря на отвращение самого Ленина к случайным сексуальным контактам. (Однако как Ленин, так и Крупская были среди тех редких революционеров, которые приветствовали совместное выполнение работы по дому обоими полами.) Кроме того, революционное движение, от народников до марксистов, тепло приветствовало появление в своих рядах женщин, особенно интеллектуалок, и обеспечивало для них широкие возможности, что ярко проявлялось еще в 1970‐е годы, когда количество женщин оставалось непропорционально большим в некоторых левых террористических движениях. Однако, за редкими исключениями (Роза Люксембург, Руфь Фишер, Анна Паукер, Пасионария, Федерика Монтсени), женщины не получили значительного представительства в высших политических кругах своих партий[101], а в новых государствах с коммунистическим правительством их стало еще меньше. Женщины почти исчезли с главных политических постов. Как мы видели, одна или две страны, особенно Болгария и Германская Демократическая Республика, предоставляли женщинам реальный шанс сделать общественную карьеру и получить высшее образование, однако в целом общественное положение женщин в коммунистических странах не слишком отличалось от их положения в развитых капиталистических странах, а если и отличалось, то в худшую сторону. Когда поток женщин устремился в открывшиеся для них профессии, как в СССР, где профессия медика стала впоследствии сильно феминизированной, эти специальности утратили свой статус и доходность. В отличие от западных феминисток, большинство замужних советских женщин, привыкших всю жизнь заниматься наемным трудом, мечтало оставаться дома.

Первоначальные революционные мечты об изменении взаимоотношений между полами, а также об отказе от обычаев и привычек, закреплявших мужское господство, в основном так и остались мечтами, даже когда их всерьез намеревались воплотить (как в первые годы существования СССР). В отсталых странах (а в основном коммунисты победили именно в таких странах) этому препятствовало пассивное сопротивление местного населения, которое настаивало, чтобы на практике (независимо от того, что предусматривалось в законодательстве) женщины не считались равными мужчинам. Однако героические усилия в сфере женской эмансипации, безусловно, не прошли даром. Предоставление женщинам равных политических и юридических прав, их возможность получать образование, выполнять мужскую работу и нести ответственность наравне с мужчинами, даже разрешение снять паранджу и свободно появляться на публике – все это огромные изменения с точки зрения любого, кто осведомлен о тяжелой участи женщин в странах, где правит религиозный фундаментализм. Кроме того, даже в коммунистических государствах, где реальное положение женщин сильно отставало от теории, а власти временами фактически навязывали моральную контрреволюцию, стараясь вернуть женщину в семью для того, чтобы она рожала и растила детей (как в СССР в 1930‐е годы), простая свобода личного выбора, ставшая возможной для них при новой системе, включая выбор сексуального партнера, уже была огромным шагом вперед. Реальные ограничения свободы выбора для женщин были не столько правовыми, сколько материальными, как, например, нехватка средств контроля за рождаемостью, которые плановая экономика выпускала в недостаточном количестве, как и многие другие предметы, необходимые в гинекологии.