Так или иначе, в развитых странах феминизм среднего класса, или движение интеллектуальных и образованных женщин, вылился в некое общее ощущение, что время освобождения или по крайней мере самоутверждения женщин наконец пришло. Это случилось потому, что более ранний феминизм среднего класса, хотя иногда и не имевший прямого отношения к остальной части западных феминистских движений, поднимал вопросы, заботившие всех. И эти вопросы стали насущными, когда социальные сдвиги, о которых мы говорили, породили глубокую моральную и культурную революцию, резкое изменение социального и личного поведения. Женщина, центр традиционного семейного очага, была исключительно важна для этой культурной революции, вращавшейся вокруг перемен в семье и домохозяйстве и именно в этих переменах ярко отразившейся.

К этому вопросу мы теперь и обратимся.

Глава одиннадцатая Культурная революция

Глава одиннадцатая

Культурная революция

В этом фильме актриса Кармен Маура играет человека, которому сделали операцию по изменению пола. Из-за несчастливого романа со своим отцом он/она отказался от мужчин и вступил в лесбийскую (как я полагаю) связь с женщиной, роль которой играет знаменитый мадридский трансвестит.

Удачные выступления – это необязательно те, которые собирают огромное число людей, а те, что возбуждают самый большой интерес среди журналистов. Лишь немного преувеличив, можно сказать, что полсотни умных людей, которым удалось организовать удачное шоу, получив пять минут на телевидении, могут произвести такой же политический эффект, что и полмиллиона демонстрантов.

I

I

Лучше всего взглянуть на эту культурную революцию сквозь призму семьи и дома, т. е. через структуру отношений между полами и поколениями. В большинстве случаев общество упорно сопротивлялось внезапным изменениям, хотя это не означает, что такие взаимоотношения не менялись вообще. Более того, вопреки распространенному убеждению в обратном, одни и те же модели семьи были распространены по всему миру или, по крайней мере, имели существенное сходство на очень больших территориях, хотя предполагалось, что по социоэкономическим и технологическим причинам Евразия (включая оба побережья Средиземного моря) и остальная Африка должны принципиально различаться (Goody, 1990, XVII). Так, многоженство, которого, как считается, уже почти совсем не существовало в Евразии и арабском мире, за исключением особых привилегированных групп, процветало в Африке, где более четверти всех браков были полигамными (Goody, 1990, р. 379).

Тем не менее, несмотря на наблюдавшееся разнообразие, для большинства человечества ряд характерных черт был общим: существование официального брака с защищенными законом сексуальными отношениями между супругами (адюльтер повсеместно считался правонарушением); доминирование мужа над женой (патриархат), родителей над детьми, а также старших поколений над младшими; состав семьи из нескольких человек и т. п. Какой бы ни была протяженность и сложность родственных связей и взаимных прав и обязанностей внутри семьи, всегда имелось ядро – муж, жена и дети, даже если группа совместно проживающих людей была гораздо больше. Теория, согласно которой нуклеарная семья, ставшая стандартной моделью в девятнадцатом и двадцатом веках в западном обществе, каким‐то образом эволюционировала из прежней семьи с гораздо более многочисленными родственными связями в результате развития буржуазного или какого‐либо другого индивидуализма, опирается на историческое непонимание природы социальных взаимодействий и их мотиваций в доиндустриальных обществах. Даже в столь коммунистическом по духу институте, как “задруга”, или объединенная семья, у балканских славян, “каждая женщина работает на семью в узком смысле этого слова, а именно на своего мужа и детей, а также, когда настает ее очередь, на неженатых членов общины и сирот” (Guidetti/Stahl, 1977, р. 58). Существование такой семьи и семейного ядра не означает, конечно, что родственные группы или сообщества, внутри которых она находится, сходны в других отношениях.