Я вспоминаю 8 мая, День Победы в Европе[105], который пришелся на время моего пребывания в Аугсбурге, как счастливый день. Неизвестный унтер-офицер рассказал мне об услышанном по радио сообщении об освобождении американцами в Прагзер-Вильдзее в Южном Тироле моего сына Миклоша вместе с Каллаи, Леоном Блюмом, Шушнигом, сыном маршала Бадольо и несколькими другими бывшими узниками лагерей Дахау и Маутхаузен. Это была первая новость о моем сыне, которую я услышал за семь месяцев. В тот же день мне позволили посетить мою семью, которая все еще содержалась в Хиршберге; расставание с ними после нескольких часов, проведенных вместе, из-за неизвестности моей дальнейшей судьбы было крайне печальным.

Меня постоянно переводили из одного места содержания в другое. Я имел удовольствие встретиться с братьями Керестеш-Фишер, которых я считал погибшими; один из них в течение нескольких лет был нашим лучшим министром внутренних дел, младший брат длительное время был начальником моей военной канцелярии. Я не смог посетить обед, на который меня пригласил комендант лагеря, во время которого братья собирались рассказать мне историю своего побега, так как меня неожиданно вызвали и на самолете доставили в штаб генерала Эйзенхауэра. Я был готов ко всяким неприятностям, но на сей раз мне повезло. 11 мая 1945 г. меня привезли в очаровательную усадьбу Лебиоль поблизости от Спа в Бельгии с комфортными условиями проживания. Комендантом был майор секретной разведывательной службы Великобритании. Нас не только прекрасно обслуживали, но мы имели возможность музицировать на пианино, сыграть партию в бильярд или сразиться в шахматы. Была возможность вести интересные беседы, особенно с послом Францем фон Папеном. Бывший немецкий рейхсминистр продовольствия Дарре также был в Лебиоле во время моего там пребывания; он попал в немилость Гитлера еще в 1942 г.

С генералом Эйзенхауэром мы так и не встретились. У нас не было ни малейшего понятия, почему нас привезли в это место. Мы получили ответ три года спустя. Один из моих друзей, который живет теперь в Бельгии, написал мне, что он был приглашен в Лебиоль. Владелец поместья рассказал ему, что Лебиоль во время наступления заняли американцы. После того как они проследовали дальше на восток, ему позволили вернуться. Все было оставлено в идеальном порядке, только, к своему удивлению, он обнаружил, что в каждой комнате над люстрами на потолке были установлены гипсовые розетки. Он снял их, и в каждой из них обнаружил микрофон. Американцам было хорошо известно, что я поддерживал дружеские отношения с фон Папеном, и они надеялись из наших откровенных разговоров узнать что-либо интересное для них. Для того чтобы присутствие фон Папена было не столь явным, включался в разговор третий человек – отлично придуманная схема.