Собравшись в колонны, солдаты под руководством офицеров двинулись вперед — на противника! Под рокот барабанов они мерно и неостановимо вышагивали, надвигаясь на нестройные ряды неприятеля. Подойдя почти на дистанцию уверенного залпа, солдаты по сигналу командиров перестроились в линии и произвели один за другим три залпа, затем, примкнув штыки, быстрым шагом пошли вперед! Свою роль в общем деле сыграла и полевая артиллерия, поспевавшая идти в ногу с пехотой и бившая картечью по неприятелю. Последний залп, сделанный заодно с мушкетерами, произвел огромные опустошения в рядах врага, выкашивая целые кровавые просеки среди турок.

Но это еще было не все. Стоявшие на другом берегу Дона крымские татары с ногайцами, конечно, видели, что к врагу подошла помощь и туркам приходится не сладко. Однако командовавшего ими Девлет-Гирея это мало обеспокоило. Военное счастье переменчиво и сегодня удача на стороне гяуров. Кысмет! Угрозы для себя и своих аскеров он пока не видел. Наблюдая за происходящими на реке событиями, хан сделал вывод, что пора собираться и пока московитам не до них, быстро уходить на запад, в безбрежные степные просторы Дикого Поля, а если придется, то и под защиту Перекопа.

Но земля уже гудела от тяжелой поступи калмыцких коней. Сначала их передовые отряды сбив дозоры крымчаков захватили мирно пасущиеся в придонских степях табуны, а потом на ничего не подозревающие стойбища обрушилась развернувшаяся на ходу многотысячная лава ойратских всадников.

Захваченных врасплох крымчаков кололи пиками, рубили саблями, топтали конями. Некоторые из них в тщетной попытке спасти свои жизни падали на колени, демонстрируя покорность, но калмыки не брали пленных. Один удар и все кончено!

Тем временем в Азове, тоже заметили прибытие русских войск и почти уже простившиеся с жизнью казаки и охотники тут же воспрянули духом.

— Открывай ворота, браты! — крикнул только что выбранный атаманом Исай Мартемьянов.

— Айда, казаки! — азартно подержал его Лунь, — а не то царевы ратники всех турок побьют, на нашу долю славы не достанется!

— Помстимся за своих! — скрипнул зубами есаул Татаринов, обнажая саблю.

— Горнист, играй сбор! — велел Панин. — Всем построиться.

Быстро разобрав завалы, изрядно поредевший за время осады гарнизон как один человек вышел в поле и ударил на оробевшего врага так, как будто не было перед тем изнурительной осады и лишений. Руины стен огласил донской клич — Иисус! Иисус! И казаки яростно и озверело врубились в ряды неприятеля, пытавшегося по-прежнему удерживать огромный вал. Защитники Азова налетели на противника, разя направо и налево и не было на всем белом свете силы способной устоять против них в этот момент. И враг дрогнув, побежал.