Неясно, верил ли Хаппичи каждому своему слову. Раньше он был человеком науки, но его слова успокаивали слушателей. Когда он собирался уходить, монахини и медсестры поднялись со своих стульев и начали петь «Пребудь со мной».

У Германа Геринга было четыре бурных дня с тех пор, как он покинул фюрербункер и отправился в Оберзальцберг. По прибытии 21 апреля Геринга и его семью поместили под домашний арест. Накануне ночью появился офицер СС и оставил на его ночном столике пистолет с единственной пулей. На следующий вечер Гитлер лишил его всех званий. Двадцать пятого апреля эсэсовцы изменили стратегию. Они приказали Герингу подписать документ, в котором говорилось, что его слабое здоровье требует, чтобы он немедленно отказался от всех государственных должностей. Когда Геринг не согласился с условиями, эсэсовцы вытащили пистолеты. Рейхсфюрер взял ручку и подписал документ, пока его жена и садовник наблюдали за происходящим.

Позже в то же утро бомбардировщики союзников дважды атаковали Оберзальцберг. Первая волна самолетов сбросила бомбы на краю так называемой зоны фюрера. Вторая волна, прибывшая через полчаса, разрушила Бергхоф, дом Гитлера в Оберзальцберге, сильно повредила дома Геринга и Мартина Бормана, взорвала местные казармы СС и крыло отеля «Платтерхоф», где Гитлер начинал писать «Майн кампф».

Рано утром 26 апреля Кейтель отправил телеграмму своему коллеге по флоту, гросс-адмиралу Карлу Дёницу, командующему немецкими войсками в северном секторе страны. Кейтель имел склонность драматизировать, но в данном случае он не преувеличил, когда сказал Дёницу: «Битва за Берлин должна стать битвой за судьбу Германии».

Немецкое небо теперь полностью принадлежало бомбардировочной авиации союзников, и Дёницу предстояло поддерживать Берлин, перебрасывая воздушные транспорты в город по суше и воде. Генерал Вейдлинг начал день на позитивной ноте. «День надежды», – написал он утром в дневнике. Потом из переулков стали выходить советские танки Т-34, по небу промелькнули ракеты «катюш», и день приобрел знакомый оттенок. Вечером немецкий офицер танковой дивизии Мюнхеберг написал: «Алая ночь, сильный артиллерийский огонь. Жуткая тишина. В нас стреляют из многих домов. Без сомнения, это иностранные рабочие».

Позже, во время визита в фюрербункер 26 апреля, Вейдлинг пытался убедить Гитлера сбежать из Берлина. «Какой в этом смысл? – ответил фюрер. – Ваше предложение совершенно нормально, но мне неинтересно скитаться по лесам. Я остаюсь здесь и паду во главе своих войск. Вы, со своей стороны, продолжите выполнять свои обязанности». Рано утром 27 апреля Гитлер приказал затопить систему метро Берлина, чтобы замедлить продвижение советских войск в город, но, поскольку об этом никого не предупредили, основными жертвами затопления стали берлинцы.