– Слишком уж тощий, – сказала Лиза. Поставив блюдо на стол, Микитка взглянул на них с удивлением.

– Он не тощий!

– Мы про тебя, дурак, – объяснила панночка. У Микитки дрогнули губы. Он опустил глаза и начал краснеть. Панночка спросила:

– Ну, что там, пьют холопы мои?

– Да, пьют.

– Ну, иди скажи им: если у них опять потянутся руки к вилам, пусть их берут и приходят. Нам одного поросёнка мало!

Микитка вышел. Борзые, с тоскою глянув на поросёнка и с неприязнью – на панночку, вышли следом. Заперев дверь, панночка вернулась за стол и взялась с Ребеккой за поросёнка. Он был напичкан хреном и очень сочен.

– Хорош, – хвалила его Ребекка с набитым ртом, – ой, хорош!

Сожрав поросёнка, ещё раз выпили.

– А Грицко тебе не сказал, куда он уходит? – спросила панночка, ставя ковш.

– Я тебе сто раз говорила: нет!

– Для тебя соврать – что моргнуть! Про чёрта ведь наврала!

– Нет, правду сказала.

– Конечно, правду! А то я дура, не вижу, что ты решила уйти и ищешь предлога!

Ребекка плюнула на пол.

– Если бы я хотела уйти, ушла бы и без предлогов! Но я уйти не могу, так как мой отец должен твоему восемьсот червонцев. Ты это знаешь.

– Ребекка, милая! Если тебя держит возле меня лишь долг твоего отца и ничего больше – можешь идти. Я отцу скажу, что ты отработала эти деньги.

– Спасибо, панночка. Только я хочу ещё побыть здесь.

– Зачем тебе это? Ведь ты свободна в выборе мужа. Ищи его хоть в Москве, хоть в Киеве, хоть в Париже, хоть в Петербурге! Неужто здесь быстрее найдёшь?

– Так уже нашла.