– А слушать?

– Тем более.

– Тогда слушайте. Я вам утром врала. Я всё, всё, всё помню. Мало того – я кое-что знаю. Я знаю больше, чем Хусаинов знал. А его убили именно потому, что сочли чрезмерно осведомлённым. Я знаю, кто она и откуда. Я знаю, за что она убивает. И я могу её взять.

– Отлично, – произнёс Мальцев прежним, полушутливым тоном, – однако, если ты знаешь больше, чем Хусаинов, то почему до сих пор жива? Это нелогично.

– Это очень логично. Как и любая мразь, она хочет, чтоб перед ней трепетали, и потому не трогает тех, кто, по её мнению, сломлен и не решится выдать её. Иногда она ошибается. Например, ошиблась с Анечкой Карташовой. Со мной, как видите, тоже. Она уже это поняла и потому скоро начнёт охоту за мной. Но если вы попытаетесь брать её на живца, она затаится. Так что, лучше не суйтесь. Живец возьмёт её сам. Я её возьму. Я вам её притащу, Сергей Афанасьевич. Генерал-майорские звёзды вас не минуют, мой дорогой! Я это вам гарантирую. Вы мне, главное, не мешайте.

– Да мне полковничьих звёзд хватает, Юлия Александровна! Но я рад, что вы, как шесть лет назад, полны сил и бодрости.

– Да, конечно, меня в психушке перекололи! – взвизгнула Юлька, – так подбодрили, что я пять лет потом хохотала: три года – в зоне, где мои ранки окурками прижигали, чтоб я бинты не просила, потом два года – на воле, где что-либо просить уже было не у кого! Ведь вы, Сергей Афанасьевич, всё сделали для того, чтоб я перестала быть человеком! Именно вы!

– Что ты говоришь? – взорвался и Мальцев, – я тебя заставлял для самозащиты бить безоружного человека сковородой по затылку? Я тебе не давал квартиру приватизировать? Я учил тебя на врачей бросаться в больнице?

Юлька заплакала.

– Вы – скотина, господин Мальцев! Просто скотина!

Плакала она долго. Глотала слёзы, плевалась. Матвей с Маринкой окаменело слушали и смотрели. Мальцев молчал. Наконец, смягчился.

– Юля! Ты можешь мне объяснить, чего ты от меня хочешь?

– Да, Сергей Афанасьевич, я могу это объяснить. Я хочу, чтоб вы сейчас вспомнили обстоятельства смерти Анечки Карташовой. Вы интересовались ими по моей просьбе шесть лет назад. Если вы забыли…

– Юля, я ещё молод для склероза. Не тяни время.

– Хорошо, хорошо, товарищ полковник! Раз вы всё помните, то спросите сейчас Матвея, что с ним сегодня произошло. А потом, пожалуйста, расскажите ему о том, чем я занималась шесть лет назад. Мне кажется, что он должен об этом знать. Иначе ему – конец, Сергей Афанасьевич. Понимаете?

– Дай-ка трубку Матвею, – сказал Сергей Афанасьевич, помолчав. Потом зашуршал пачкой сигарет, щёлкнул зажигалкой. Положив трубку на тумбочку, Юлька жестом подозвала Матвея. Тот подошёл.