– Ни слова не говори ему про Маринку, – шепнула Юлька. Матвей взял трубку и поздоровался. Что-то выслушав, стал рассказывать про собаку. У Юльки не было сил стоять. Она прошла в комнату, и, без света найдя диван, легла на него. Уснула.

Глава вторая

Глава вторая

Чайник закипал.

– Она пропорола ногу, допрыгала на другой до этого дома, открыла дверь, упала вовнутрь и потеряла сознание, – говорила Маринка, – когда очнулась – увидела, что собака лижет ей ногу. Зализав рану, собака стала лизать ей другое место. От страха Анька ещё раз вырубилась. А очухалась уже ночью, на берегу ручья.

– Так значит, собака лишила её невинности? – уточнила Юлька.

– Ну, да.

– Эта тварь два дня за Женькой моталась, – вступил в разговор Матвей, – следовательно, она из его разговоров с Иркой узнала, что будет рейд и жёстко заберут всех, у кого разрешений нет. А значит, и меня тоже. Женька, получается, знал об этом. Вот сволочь!

– Мать твою драть! – возмутилась Юлька, – конечно, самое сногсшибательное во всей этой ситуации то, что Женька твой – сволочь! Ничего больше сказать не хочешь?

Матвей налил себе чаю. Кисло взглянув на Маринку с Юлькой, ждавших его ответа, налил и им. Потом произнёс:

– Ну, панночка – это бред конкретный.

– Оборотень – не бред, а панночка – уже бред?

– Да не знаю я! Дуркой веет от всего этого. Буйной дуркой.

– Матвей почуял запах родного дома, – усмехнулась Маринка. Стали пить чай с белым хлебом. За окнами падал снег. Было десять тридцать утра. Юлька ночью вскрикивала. Её преследовали кошмары, чего не происходило с нею, когда она спала на вокзалах. Но, тем не менее, она выспалась. Поэтому была зла. В последние годы вялость у неё сменялась лишь злостью. Матвей с Маринкой полночи проговорили. При естественном свете Юлька казалась им более адекватной, чем накануне, когда она с трудом ворочала языком от усталости и на психику ей давил свет стоваттной лампочки без плафона.

– Значит, что мы имеем, – начала Юлька, отодвигая пустую чашку, – во-первых, она убила семь проституток, которые, согласно свидетельским показаниям, были все лесбиянками. Во-вторых, она поставила перед собой цель угробить Матвея, который…

– Также является лесбиянкой, – вставил Матвей. Маринка хихикнула.

– Поработаем над мотивами, – зло повысила голос Юлька, качая тапком, болтающимся на пальцах ноги, закинутой на другую ногу, – все убитые проститутки были гражданками ближнего зарубежья. Все они знали рыжеволосую женщину, о которой свидетели ничего толком сказать не могут, кроме того, что видели её с ними. И все они, несмотря на свою гомосексуальность и род занятий, имели с недавних пор женихов – притом неплохих, с московской недвижимостью, и намеревались в ближайшем будущем завязать с проституцией. Исходя из этого вырисовывается мотив, а именно – ревность. Но в ситуации с вами он не столь очевиден, так как Маринка, насколько я понимаю, не лесбиянка и никаких отношений с панночкой не имела. Кстати, Маринка, а у тебя когда-нибудь был мужчина?