– А если всё будет плохо?

– Будем решать, что делать.

– Какие могут быть варианты?

– По сути, один-единственный: не позволить вашей ноге в могилу вас утащить.

После перевязки подали завтрак. От пшённой каши Юлька решительно отказалась, но взяла кофе и два куска хлеба с маслом. Ей было лучше, чем ночью. Гораздо лучше. Ленка, Танька и Сонька, примчавшись в первом часу, застали её за чтением Гоголя.

– Хватит умничать! – заорала Сонька, вырвав у неё книгу, – смотри-ка, что мы тебе принесли!

Они принесли гитару в плотном чехле. Гитара была испанская, красоты такой, что её хотелось вылизать языком.

– Обалдеть! «Альгамбра»! – пробормотала Юлька, коснувшись пальцами струн, – она ж дорогая!

– Пять косарей! – похвасталась Сонька.

– Где вы их, твари, взяли?

– Матвей расщедрился.

– Он приедет?

– Попозже, вечером. Слушай, нам в магазине её неплохо настроили, но потом мы в ЦУМе стали на ней играть, и – полная хрень!

– Ну да, струны тянутся, потому что новые. Вот сейчас мы её подстроим.

Юлька играла лёжа. Из палат высунулись больные. Три медсестры, вихрем пролетавшие мимо, остановились послушать.

– Ух, ты! Прикольно! – зааплодировала одна из них, когда Юлька сдулась, немножко не доиграв «Кумпарситу», – ты в музыкальной школе училась, да?

–Её обучала я, – отозвалась Сонька, сидевшая на кровати, возле ног Юльки, – у меня нет никаких проблем ни с одним из стилей.

У Таньки слов не нашлось. Зато Ленка тут же сделала заявление, что у Соньки нет никаких проблем разве что с прыщами на заднице, но их стиль ещё более загадочен, чем у кубиков на картинах её, Ленкиного, папы.

– Сонька права, – возразила Юлька, – ведь Гамлет прав и тогда, когда он неправ. Из этого следует, что он может учить тому, чего не умеет.

Медсёстры быстро ушли.