и подался в залу. Рагдай опустился на пол, прижавшись к стене лопатками. Его веки сами собой сомкнулись, и в тот же миг он увидел сон. Приснилась ему Агарь, одетая во всё чёрное, по обычаю своего странного народа. Приложив палец к губам, жена Хайма шла по залитой солнцем пыльной дороге к нему, Рагдаю, а он шёл к ней. Откуда-то сверху – должно быть, с неба, гремело множество голосов, и громче других был голос Лидула. Однако, странное дело – Лидул рассказывал о вещах, далёких от неба и от Агари, да и от пыльной дороги. Предметом его рассказа была какая-то пьянка на корабле, во время которой корабль прибило волнами к незнакомому берегу, и ему, Лидулу, вместе с другими викингами пришлось отбиваться от краснокожих, почти что голых людей в головных уборах из перьев. Над выдумками Лидула ржали человек двести, и в их числе Святослав. Вдруг чья-то рука легла на плечо Рагдая, и он, проснувшись, открыл глаза. Перед ним стояли ключник Добрыня с горящим факелом и патрикий.

– Идём, – произнёс последний. Рагдай, вскочив, направился вслед за ним и ключником к низкой двери в дальнем конце коридора. Добрыня, звякая полупудовой связкой ключей, отомкнул её, и открылся выход к винтовой лестнице, что тянулась от южной башни к подвалам. Ключник, Рагдай и патрикий направились по ней вниз. Добрыня шёл первым. Факел в его руке почти не дымил, но горел так ярко, что можно было увидеть каждую щель в кирпичной стене, окружавшей лестницу. Это был как будто колодец. Спустившись на его дно, Добрыня и два приятеля оказались перед ещё одной низкой железной дверью с большим висячим замком. Ключник его отпер, налёг на створку плечом. Она подалась тяжело, со скрипом. За нею был коридор с множеством дверей, также изготовленных из железа. Несколько времени повозившись с замком на одной из них, Добрыня открыл для двух своих спутников и её.

Небольшая комната озарялась светом луны, сиявшей в оконце. На нём блестела решётка. Располагалось оконце впритык к высокому потолку. У стены стояла узкая лавка. Хлеська сидела на ней, болтая ногами. Она дрожала от холода.

– Найди хорошие башмаки для неё, – велел Калокир Добрыне, – и полушубок. И принеси мне острый топор.

Когда ключник с факелом удалился, патрикий подошёл к Хлеське, которая в лунном свете пытливо щурила на него глаза, и жестом приветствия прикоснулся к её вздёрнутому носу.

– Рад видеть тебя, красавица! Калокир – это я. Рагдай мне сказал, где прячется одноглазый. Сказал бесплатно. Стало быть, ничего он тебе не должен. Но я тебе заплачу, если ты поможешь найти Сновида. Сегодня он навсегда поссорился с князем и убежал из Киева.