– То был Равул, – повторила Хлеська, крепко сжимая руку Рагдая, – он лучше всех степняков умеет подражать волку. Я его голос очень хорошо знаю.

– А Святослав знает ли его голос?

– Святослав – вряд ли. Во всей дружине только один Лидул отличает Равулов вой от воя волков или печенегов. И если он, Лидул, разузнает вдруг, где Равул, то очертя голову полетит с ним биться. Лидул мечтает собственными руками убить Равула. Равул, я думаю, для того и выл, чтоб Лидула выманить в степь.

– Но он просчитался. Лидул сейчас другим поглощён.

Тут же у Рагдая возникла некая мысль. Чувствуя, что Хлеська к нему смягчилась, он у неё спросил будто невзначай:

– Часто ли Малуша бывает в Киеве?

– Да в последний раз была летом. Прежде – зимой.

– И по скольку дней она здесь проводит?

– Не знаю точно. По малу.

Псы не полезли за ними в сад. Там, где Рагдай и Хлеська вошли в него, забор сохранил не более половины досок и весь качался от ветра.

– Кто ставил этот забор? – поинтересовался Рагдай, перепрыгнув с Хлеськой через ручей, – что, у сада раньше хозяин был?

– Да. Князь Игорь. Он в нём держал волков – настоящих, диких, взятых живьём на охоте.

– А для чего он их тут держал?

– Чтоб скармливать им людей, которых ему хотелось убить. Несчастных швыряли через забор, и тут же весь Киев слышал их крики. С тех пор как Игорь погиб, этот сад считают проклятым местом.

Рагдай безрадостно огляделся по сторонам.

– А кто дом построил между бугров?

– Вот этого я не знаю. Он там стоит со времён Аскольда.

Дом беспросветно зиял узеньким проёмом выбитой двери. Лучины в нём все погасли.

– Твоя работа? – спросила Хлеська, прямо с порога увидев три трупа в горнице.

– Нет. Лидула. Но я был с ним.