Следующая ночь Рагдаю запомнилась. Он смотрел на яркие звёзды. Они с чудовищной быстротой разлетались в стороны, оставаясь на одном месте. Вдобавок, ему казалось, что он летит за каждой из них. При этом он также был неподвижен, прижат спиною к земле в зарослях высокого ковыля. На этом настаивала Роксана. Ей это нравилось. Иногда она расходилась так, что Рагдаю было неловко перед конями. Но вороного и серого интересовал только сочный, росистый клевер. Они им хрумкали, бродя рядышком. Во второй половине ночи бесстыдная и стыдливый крепко уснули, стиснув друг друга в объятиях.

Предрассветный холод их разбудил. Они быстренько оделись, стуча зубами. Столько росы лежало на ковыле, что можно было подумать – всю ночь лил дождь. Лошади уснули, опустив головы.

– Кто ловчее – я или та, семнадцатилетняя? – поинтересовалась Роксана во время завтрака, состоявшего из остатков ужина. Среди этих остатков был почти полный кувшин вина, вяленое мясо, лепёшки, сыр. Сирийские торгаши, у которых вечером покупали провизию, почему-то заулыбались, оглядывая Роксану, и всё отдали за полцены.

– Я её на ловкость не проверял, – признался Рагдай, – могу лишь сказать, какая из вас красивее.

– Ты обманешь, как обманул сейчас.

– Роксана, я правду тебе сказал.

– Нет, нет! Ты – хитрец.

Доев кусок мяса и хорошенько запив его из кувшина, Роксана сладко прибавила:

– Да, ты хитрый. Ты и твой друг, Иоанн-патрикий, одного поля ягоды. Говоришь, ничего у тебя с ней не было?

– Ничего. Клянусь.

– Он клянётся! Какая великолепная наглость! Она приводит меня в восторг! Я хочу ещё.

Он взял у неё кувшин и сделал глоток. Внимательно поглядел ей прямо в глаза.

– Очень сильно хочешь?

– Ещё бы! Мне интересно, как далеко посмеет она зайти.

– Ты о чём?

– Конечно, о наглости! Ты, я вижу, заставишь меня сейчас проделывать то, чего я не делала никогда?

– Будешь землю жрать, – подтвердил Рагдай это опасение и поставил кувшин на потник, разостланный на траве. Глаза египтянки, ясное дело, сверкнули бешенством. Как иначе? Иначе было немыслимо. Разразившись потоком брани, она полезла царапаться и кусаться. Но, получив затрещину, возмущённо сняла штаны и встала на четвереньки, уткнувшись в землю лицом. Наглости Рагдая пределов не было. Всадники и погонщики, проезжавшие по дороге, слышали неплохие женские стоны, но ничего не могли разглядеть в густых и высоких зарослях ковыля позади обочины. Вдруг один из них, осадив коня, закричал по-русски:

– Красотка! Я ни за что не поверю, что ты бесплатно орёшь! У меня в кармане тоже найдётся серебряная монета!