– А почему так?

Она усмехнулась, щурясь от ярких солнечных бликов на речных струях.

– Всё кончено между ним и мной. Навсегда. И ты это знаешь. Ты был при этом. Пролита кровь. Ты пролил её. Ты убил Лешка. Чего ж теперь спрашиваешь? Любовь от крови не отмывается.

– Это ты убила Лешка, – возразил Рагдай, делая усилие над собою. Ему совсем не хотелось спорить. Хотелось лишь одного – сидеть неподвижно как можно дольше, глядя на быстрину, которая щекотала ноги, и слушать жаворонка. Измученный серый конь вполне разделял это настроение. Он стоял по брюхо в воде, задумчиво свесив голову. Иногда понемножку пил.

– Мы втроём убили его, – сказала Роксана.

– Тогда уж прибавь и тех, кто это устроил. Одна из них, кстати, уже мертва.

– Это кто такая? Маришка?

– Да.

– Ты убил её?

– Нет. Равул.

Солнышко уже припекало. Роксана решила снять свою шапку с широкими отворотами. И узнать её после этого стало трудно. Да, сразу бросилось в глаза то, что её когда-то пышные волосы, достигавшие талии, теперь были острижены кое-как, едва прикрывали шею. Взъерошив их, она с тоской вымолвила:

– Равул! Ещё и Равул! Скажи, разве Святослав простит мне всё то, что он со мной сделал, этот Равул?

– Об этом даже не думай.

– Я его знаю! Он будет требовать, чтобы я ему рассказала всё. А выдержит ли он это?

– Но ты ведь можешь…

– Скрывать, обманывать? Как раз это я не могу! Уже не могу. Мой предел настал.

Рагдай очень удивился, подумав: сколько же она шла к этому пределу? И в чём это проявлялось? Но он решил спросить о другом. Он долго не мог найти нужные слова для вопроса, и неожиданно для себя самого задал его прямо:

– Скажи, за что ты меня всегда ненавидела?

– Я? Тебя?

Она была просто потрясена. Потом вдруг что-то припомнила и невесело усмехнулась.