– Что вы все разорались хором? – не выдержал Святослав и трёх минут визга, – у вас на всех – одна мысль! Так пусть говорит одна. Эльсинора, ты громче всех орёшь! Тебе слово.

– Нет уж! Не ей, а мне, – решительно встала Агния. Эльсинора сделала ей уступку, и Агния в тишине изложила весь план Талута: вылазки, грабежи, сжигание кораблей и прочие страсти. Пока она бушевала звонким и рубящим красноречием, все дружинники, переведя взгляды с пшённой крупы на Талута, спрашивали глазами: «Ты что, дурак? Зачем ты её науськал?» Талут пожимал плечами, давая этим понять, что он – ни при чём.

Когда Агния умолкла и приосанилась, предвкушая аплодисменты, князь поглядел на тысяцких и сказал:

– Друзья мои дорогие, а вы зачем всё это устроили? Я ведь вам уже много раз объяснял, что намерен ждать известий от Калокира два с половиной месяца, прежде чем возьмусь за оружие! А ещё не прошло и двух.

– Так оно и есть, но мы к этой глупости непричастны, – впервые с начала пиршества подал голос Лидул, которого пшёнка сделала молчаливым. Сфенкал прибавил:

– Мы не имеем к этому отношения, князь! С этой пьяной дурой живёт Талут. Спроси у него, откуда взялось всё это!

– Она подслушала разговор, – объяснил Талут, когда Святослав на него взглянул. Ему не понравился тон Сфенкала, и он был краток. Тогда вмешался Ратмир. Он сообщил князю, что это был разговор Талута с Рагдаем. Пришлось Рагдаю дать объяснения. Он сказал:

– Да, мы обсуждаем с Талутом разные вещи. А эта овца подслушивает, понять ничего не может, но у неё в башке рождается всякий вздор, и она бежит баламутить город! Надо бы её выдрать лозовым прутом, чтобы она перестала пакостить.

– Меня выдрать? – остолбенела Агния, – я – овца?

Она обвела всех взглядом. Все закивали, и кто-то даже сказал, что лучше её держать под замком. Тогда она молча открыла рот. Спасло её то, что грозные амазонки всё продолжали подавать пшёнку, и Эльсинора с Софьей заметили, что, конечно, Агнию выдрать можно и даже нужно, но только пшёнка от этого никуда не денется. Все дружинники, осушив ещё по одному кубку, их неожиданно поддержали. Даже покладистый, молчаливый Икмор заявил, что от пшённой каши можно взбеситься.

– Вы можете ловить рыбу, – ответил князь, – Талут нынче поймал её очень много! Она была весьма вкусная.

– И от рыбы можно взбеситься, – сказал Лидул, – мы всё-таки воины, а не смерды! Не обессудь, Святослав, но я сейчас говорю от имени всех. Нас тут собралось за этим столом двести человек, и сорок пять тысяч наших товарищей со своими девками во всём городе так же думают.