Город переживал кризисный период. Молодой Боэмунд II, который в 1126 году прибыл из Апулии восемнадцатилетним юношей, был убит спустя меньше четырех лет, оставив после себя двухлетнюю дочь Констанцию. Его жена Алиса, дочь Балдуина II Иерусалимского, должна была, как полагалось, подождать, пока ее отец, как формальный сюзерен, назначит преемника; вместо этого она сама стала регентшей, и, когда Балдуин прибыл в Антиохию, чтобы уладить дела по своему усмотрению, ворота города захлопнули у него перед носом. Когда он все же силой прорвался внутрь, то выслал Алису в Лаодикею и взял регентство на себя; после его смерти оно перешло к его зятю и преемнику Фульку Анжуйскому, мужу его старшей дочери Мелисенды. Четыре года спустя Фульк позволил Алисе вернуться, и она немедленно отправила в Константинополь посла с предложением заключить брак между ее дочерью Констанцией, которой исполнилось семь лет, и младшим сыном императора Мануилом.

Такой союз был бы очень выгоден для Антиохии, но местные франки отказались рассматривать брак Констанции с греком, а у Фулька нашелся собственный кандидат – Раймунд де Пуатье, младший сын герцога Аквитании Гильома IX, прибывший в Антиохию в апреле 1136 года. Задачу получить согласие Алисы на брак ловко решил патриарх Родольфо: он сказал ей, что красивый молодой князь приехал просить ее руки. Алиса, которой еще не исполнилось и тридцати, пришла в восторг и удалилась в свой дворец, чтобы подготовиться к его приходу. Констанцию тем временем увезли в собор, где патриарх тут же обвенчал ее с Раймундом. Поставленная перед свершившимся фактом, безутешная мать вернулась в Лаодикею, где вскоре умерла.

Когда осадные машины византийцев начали обстрел Антиохии, многие ее жители наверняка пожалели о том, что брак с Мануилом не состоялся; вероятно, точно так же думал и Раймунд. Его новое княжество не обладало той утонченностью, к которой он привык в Европе; ему было скучно и одиноко, а его жена была ребенком и ничего не могла предложить мужу старше себя почти на тридцать лет. Через несколько дней он отправил Иоанну сообщение: если он признает императора своим сюзереном, позволит ли ему Иоанн остаться его вице-королем? Иоанн настаивал на безусловной капитуляции, и Раймунд ответил, что должен сначала посоветоваться с королем Иерусалима. Ответ Фулька был осторожным. Атабек Мосула Имад ад-Дин Занги с каждым днем становился сильнее и представлял собой серьезную угрозу для государств крестоносцев – так зачем настраивать против себя единственную христианскую державу, способную его усмирить? Кроме того, если капитуляция Антиохии помешает дальнейшему продвижению Занги на юг, то разве не стоит принести эту жертву? В любом случае реакция Фулька оказалась более благоприятной, чем смели надеяться Раймунд или Иоанн. Он заявил, что исторически Антиохия была частью Византии, следовательно, притязания императора справедливы. Антиохия капитулировала, Иоанн проявил свое обычное великодушие, а Раймунд поклялся ему в верности и открыл свободный доступ в город и в крепость. После этого он гарантировал, что в случае успеха грядущей кампании императора, если тот вернет ему Алеппо, Шайзар, Эмесу и Хаму в вечное феодальное владение, Раймунд в обмен на это уступит ему Антиохию.