Пожалуй, больше всего церковь возмущала личная жизнь Мануила. Он обладал непомерным аппетитом к женскому полу, и при этом обходился с женщинами так, что устоять перед ним было невозможно. Несомненно, дополнительным стимулом для его природных наклонностей стала внешность и характер его первой жены Берты фон Зульцбах, свояченицы короля Германии Конрада III. Берта, взявшая до брака имя Ирина, была, как говорят, «озабочена украшением своего тела меньше, чем украшением духа; отвергнув пудру и краску, она стремилась лишь к той красоте, которая происходит от сияния добродетели». Неудивительно, что она так и не внушила любви ни Мануилу, ни его подданным, которым она казалась чопорной и неизящной. Она оказалась ценной лишь в дипломатической сфере и сыграла важную роль в союзе, который Мануил и Конрад заключили во время визита германского короля в Константинополь в 1148 году. В остальное время она вела тихую жизнь во дворце, занимаясь благочестивыми делами и образованием двух дочерей.

Мануил Комнин взошел на византийский престол с гневом в сердце: он не мог простить Раймунду Антиохийскому расторопность, с которой тот бросился захватывать отвоеванные византийцами замки, как только Мануил отправился в Константинополь после смерти отца. В начале 1144 года Раймунд осуществил честолюбивую военную вылазку на юго-восток: потерянные замки были отвоеваны, земли вокруг Антиохии разорены. Тем временем флот прошел вдоль всего побережья княжества, уничтожив все вытащенные на берег корабли и забрав множество местных жителей в плен.

Однако год еще не закончился, а ситуация в Утремере полностью изменилась. В канун Рождества Занги захватил Эдесское княжество крестоносцев, и Антиохия, похоже, была следующей в его списке. Раймунду оставалось только усмирить свою гордыню и обратиться за помощью к Мануилу. Вначале император его проигнорировал, и лишь после того, как Раймунд встал на колени у могилы Иоанна, ему неохотно пообещали регулярные денежные дотации, но отказали в прямой военной помощи.

В следующем году Занги убил пьяный евнух, и государства крестоносцев избавились от своего самого грозного врага; однако падение Эдессы ужаснуло весь христианский мир. Как это могло случиться? Возможно, франки из Утремера действительно выродились, как про них говорили, и Всевышний счел их недостойными охранять святые места? Сами франки отлично понимали истинную причину: первая большая волна воодушевления крестоносцев спала, и массовая иммиграция превратилась в тонкий ручеек; многие пилигримы по-прежнему прибывали без оружия, и даже тем, кто был готов орудовать мечом, одной летней военной кампании обычно оказывалось более чем достаточно. По этим причинам к папе римскому направили послов с просьбой как можно скорее организовать новый крестовый поход.