Когда он пришел с лошадями, поднялся Маттотаупа, уже вернувшийся и сидевший рядом с Джо, куря трубку. Поскольку Маттотаупа внимательно смотрел на запад, наморщив лоб, Харка тоже оглянулся и раньше, чем инженер, узнал, что занимало отца. По прерии шел пешком одинокий человек – быстрым шагом и не таясь. Два индейца скоро поняли, что это была женщина – или, по крайней мере, человек был одет в женское платье. Маттотаупа взял в руки ружье, и, когда Джо заметил это, он тоже встал и приготовил оружие. Харка подвел обоим мужчинам коней так, чтобы они при случае сразу могли на них вскочить.

Сам он встал позади Чалого и смотрел вдаль через его спину. Когда охотничий зоркий глаз уже мог различить детали, Маттотаупа и Харка одновременно узнали Унчиду. Губы Маттотаупы враждебно сжались: он вспомнил о том, что она требовала от него скальп Рыжего Джима и что видела позор его поражения в вигваме. Харка же ничего не думал и не чувствовал. Его нервы были в таком напряжении, при котором думать было невозможно.

Когда женщина приблизилась настолько, что и Джо различил ее седые волосы и женский облик, инженер поставил ружье на землю и оглянулся на Маттотаупу, чтобы знать, как в таком случае должны себя вести достойные мужчины. Но индеец не заметил его взгляда и продолжал сжимать ружье.

Женщина знала этот ручей и, дойдя до западного берега, просто перешла его вброд на мелком месте, не обращая внимания на намокший подол платья. Она выбралась на восточный берег и, должно быть, уже могла видеть погребенный труп, завернутый в кожу, и немного дальше по течению реки – изувеченные трупы. На мгновение задержавшись на берегу, она направилась к центру деревенской площади и прошла дальше к подвешенному покойнику. У этой детской могилы она издала один-единственный жалобный, протяжный стон. Потом подобрала с земли кожаное полотнище от вигвама и быстро двинулась к тому месту, где лежали неприбранные трупы. Она завернула их в полотнище всех вместе. Это была защита на короткое время.

Проделав все это, она пустилась в обратный путь. При этом она не стала обходить стороной группу мужчин и прошла рядом с ними. Она повернула лицо к Маттотаупе и Харке и заглянула им в глаза. Маттотаупа потупился, а Харка выдержал ее взгляд и не скрывал ничего, что его глаза могли сказать Унчиде – и больше никому, кроме нее. Это была скорбь, которая ждала ответной скорби.

Унчида двинулась дальше. Она снова перешла через ручей и направилась на запад, в прерию, к лесам, где скрывались ее соплеменники и где ее возвращения ждала Уинона.