Маттотаупа испытывал огромное облегчение:

– Как хорошо, как хорошо, что Рыжий Джим надоумил меня привезти тебя сюда.

При упоминании имени Рыжего Джима у Харки словно завеса спала с ячеек памяти в мозгу. Вся картина произошедшего разом сложилась, он вспомнил все последние события. Он прикрыл глаза.

– Хочу спать, – сказал он. – У меня есть время для этого?

– Время есть. Времени много, Харка Ночное Око, Твердый Камень. Ты можешь оставаться в этом вигваме сколько хочешь. Ты еще юнец, слишком молод для воина. Я об этом как-то не подумал.

– Теперь подумай, – медленно ответил Харка. – Я тоже подумаю, хочу ли я остаться в этом вигваме. Кому он принадлежит?

– Воину из племени пауни.

Маттотаупе показалось, что Харка очень устал, и он отошел, чтобы дать выздоравливающему поспать, как тот хотел.

Только к вечеру Харка проснулся снова. Оглядевшись, но еще не пошевелившись на своем ложе, он увидел у очага троих мужчин. Одним был его отец Маттотаупа. Вторым – воин пауни с браво покачивающимся хвостом на макушке его обритого черепа, третьим был хозяин вигвама, вождь пауни, он носил на голове корону из орлиных перьев. Он как раз оделял своих гостей мясными ребрами бизона. Юноша не мог отвести глаз от этой тройки у очага.

Когда ребра были обглоданы, мужчины у огня заговорили. Пауни не понимали языка дакота, а Маттотаупа не понимал языка пауни. Но они объяснялись на языке жестов, принятом у индейцев и позволяющем передавать многие простые сообщения. Воин пауни и Маттотаупа могли к тому же говорить по-английски. Харка со своего ложа наблюдал и слушал. Он узнал из их разговора, что это было то самое племя пауни, которое когда-то напало на род Медведицы в момент переезда стойбища от Черных холмов к Конскому ручью. Тогда Маттотаупа был военным вождем и возглавлял кочевье. В том бою и погибла от шальной пули мать Харки. Маттотаупа тогда победил и убил вождя пауни, а теперь его потомок оказывал гостеприимство разведчику Топу.

Харка видел, что разговор проходил вежливо и завершился обоюдным согласием. Воин пауни попрощался и вышел. Харка закрыл глаза, чтобы не видеть, как вождь и отец подойдут к его ложу, он не хотел участвовать в разговоре.

На следующее утро он проснулся рано. Как только вождь пауни и Маттотаупа покинули вигвам, он тоже встал. Вышел один к ручью, хотя чувствовал себя еще слабым; он основательно умылся и потом полностью оделся в вигваме. Нашел и все свое оружие. Завтракать он сел рядом с женщиной и наелся досыта, так что казался вполне здоровым молодым парнем, хотя и исхудавшим, как бизон в феврале. Он видел свое отражение в воде. Повязка на его левом предплечье напомнила ему о том, что произошло.