Это и было сигналом для остальных поступить так же. Ружья и винтовки вскинулись и готовы были выстрелить в любую секунду. Маттотаупа и Харка вскочили; теперь они стояли спиной к бараку и тоже держали оружие на изготовку.

– Мужчины, разведчики и погранчане, будьте же разумны! – Это был голос вчерашнего оратора. – Разве вы не такие же работники, как и мы? Разве вы работаете не за такую же собачью плату? И вы за нее еще рискуете жизнью каждый день!

– Заткнись и марш на работу! – крикнул ему Джим.

С площади посреди лагеря опять донесся голос Джо:

– Вперед! На работу! Кто сегодня работает, тот получит свою плату и еду, это говорю вам я, Джо Браун! Кто не выйдет сегодня на работу, тот будет уволен!

Из-за барака пробился к оратору, спорящему с Джимом, человек небольшого роста.

– Нам надо составить резолюцию! Мы должны объединиться! Иначе с нами снова обойдутся как с собаками, которые если сдохнут, то так им и надо! Погранчане, разведчики, трапперы! Одумайтесь! Неужто вы станете вместе с паршивыми индейцами стрелять в своих братьев? Переходите на нашу сторону со своими винтовками!

Это было мгновение, когда Маттотаупа приник к своему ружью щекой и положил палец на курок. Он пока не стрелял, зная, что для этого надо ждать от Джима второго знака. Но движение его было однозначным.

– Поганые индейцы в нас стреляют! – воскликнул кто-то.

И из рядов окружения раздался выстрел.

– Нет! Нет! Стойте! – крикнул в то же время оратор. – Братья, рабочие, краснокожие и белые…

Рыжий Джим нажал на спуск. Оратор схватился за грудь, упал на колени и тут же рухнул на землю.

Прогремел залп.

Харка тоже выстрелил. Тот невысокий человек, что пробился к оратору, упал; две пули попали ему в лоб между бровями.

Погранчане и индейцы перезарядили ружья.

В толпе рабочих воцарилось жуткое молчание. Они-то не согласовали свои действия. Они хотели всего лишь сдержать вооруженных или переманить их на свою сторону. Десятеро из них теперь лежали в траве, окровавленные.

– Люди, люди…

Рабочие перед лицом разящего оружия, лишившиеся своего предводителя, растерялись.

– Одумайтесь и разойдитесь! – крикнул им Джим. – У нас нет охоты вас перестрелять, как дюжину бизонов, но, если вы не уйдете, вы принудите нас к этому. Вы что, не слышите, что другие уже отправились на работу? Кругом и шагом марш! И тогда никто не скажет, что видел вас здесь с винтовкой!

На это обещание, содержавшее в себе угрозу, кто-то развернулся первым, чтобы уйти. За ним последовали еще трое, которые за углом барака ушмыгнули в сторону. Толпа продолжала крошиться на кусочки. Наконец остались лишь пятеро: они с мрачными лицами стояли подле своих убитых товарищей. В двоих еще теплилась жизнь. Один стонал, другой ворочался, пытаясь встать.