– Его здесь нет, значит тебе, Рогатый Камень, придется сыграть роль твоего отца. Хитрую уловку Маттотаупы с переодеванием в бизонов, с помощью которой он одурачил ассинибойнов, тоже нужно показать, и это тоже придется сделать тебе!

– Не слишком ли многого вы от меня хотите?

– Да, скучать тебе, пожалуй, будет некогда.

– Но мне все это не по душе. Кто предложил это вождям и старейшинам?

Горный Гром помедлил с ответом.

– Мудрый Змей, – произнес он наконец. – Ассинибойны и Тачунка-Витко согласны. Люди станут уважать тебя еще больше, если подвиги твоего отца прославят тебя перед представителями всех племен и перед их верховными вождями.

– А зачем Мудрому Змею вдруг так захотелось повысить мой авторитет?

– В тебе говорит недоверие.

– Да. Мне пришлось рано научиться не доверять людям. У тебя не было в этом нужды.

– Я не доверяю только врагам, но не своим братьям.

– Братьям! Я твой побратим, и я – воин. Но разве я – сиксик?

– Еще нет. Но думаю, после праздника ты им станешь.

– У тебя доброе сердце. И ты мой брат. Но ты, возможно, ошибаешься.

Горный Гром долго смотрел на него внимательным озабоченным взглядом.

Вечером Рогатый Камень один ускакал из лагеря в луга, сел на траву и задумался, глядя на закат и жуя сорванный стебелек, как делал это в детстве, до того как научился курить. Издалека доносился шум лагеря. Рогатый Камень думал о том, что сообщил ему Горный Гром. И чем дольше он об этом думал, тем быстрее росло в нем недовольство решением вождей, но как добиться его отмены, он не знал. Все будут говорить о том, что Харка Твердый Камень, Ночное Око, Убивший Волка, воин по имени Рогатый Камень, – сын Маттотаупы. Теперь, по прошествии более чем года после их последней встречи, он даже представить себе не мог, где сейчас находился отец. А что, если Мудрый Змей узнал о Маттотаупе что-то дурное, когда был у Старого Абрахама?

Рогатый Камень долго сидел среди лугов. Закат давно догорел, зажглись звезды. Буланый, досыта наевшись травы, стоял рядом с хозяином и смотрел в светлый сумрак летней ночи, словно тоже предавался мечтам или раздумьям. Что-то промелькнуло по лугу. Решив, что это волк, Рогатый Камень схватился было за лук, но потом узнал уже подросшего черного щенка, который все больше привыкал к нему, в то время как остальные собаки жили, как волки, в стае. Щенок подбежал, лег на траву рядом с буланым и принялся вылизывать лапы.

Над прерией реял легкий ветер и охлаждал нагревшуюся за день землю. Рогатый Камень еще раз прокрутил в памяти порядок проведения праздника. В первые два дня ему было нечего делать, кроме как смотреть. В третий день он, возможно, победит в беге наперегонки и уж без всякого сомнения – в скачках среди молодых воинов. В стрельбе из лука он тоже не ударит в грязь лицом. Потом – игра в мяч, команда на команду. Он еще мальчиком очень неплохо играл в эту игру, хоть и не так ловко и проворно, как Молодая Антилопа. В четвертый день Ситопанаки примет участие в танце девушек. Обычно они встают в круг и по очереди называют свое имя. Молодые воины могут делать шутливые замечания в их адрес, добрые или злые. Девушки отвечают на похвалы, упреки или даже обвинения, и тот юноша, чьи слова оказываются несправедливыми или лживыми, с позором удаляется. Ситопанаки могла не опасаться злых языков.