Когда открытые очаги в центре дома уступили место очагам с дымоходами, святость перешла к крестовине дымохода, которая опиралась на две боковые балки очага. Датский народ считал ее реальной основой дома; при переезде ее вытаскивали оттуда и встраивали в очаг нового дома.

Помимо этих естественных центров, удача могла обретаться и в другом месте. В доме Торда Ревуна в Хвамме у очага в центре комнаты лежал камень, который считался у этой семьи священным, судя по тому, что самые торжественные клятвы произносились именно над ним («Сага о Курином Торире»).

От камня в Хвамме наши мысли естественным образом переносятся в дом конунга Вёльсунга. Если верить легенде, он был сооружен вокруг дуба; его ствол образовывал хребет дома, а ветки с листьями закрывали весь зал. Автор саги добавляет, что ствол, являвшийся сердцевиной дома, назывался родовым стволом. Далее легенда сообщает нам, что однажды в этот дом явился Один в обличье одноглазого старика и вогнал в этот ствол свой меч, сказав, что он будет принадлежать тому, кто сумеет его извлечь. С этого меча, который вытащил Сигмунд, и пошла удача его клана. Его прославил Сигурд Победитель Дракона. Вполне возможно, что эта легенда составляла часть традиции этой семьи, но существовал этот дом или нет, дело десятое, нас больше интересует тот факт, что скандинавские слушатели без труда понимали, о чем идет речь.

Священные обычаи уводят нас еще дальше; за пределами дома священными почитали камни, водопады, долины, горы; это были источники, из которых в жилы родственников текли удача, честь и фрит. Семья Торольва имела свой духовный дом на горе, высившейся над ее поместьем. Она называлась Хельгафелль (Святая гора). Один из современников Торольва, поселенец Торир Лопоухий, жил в Лунде и «поклонялся Роще»; другой – Эйвинд, сын Лодина, – приобрел долину Плоского острова, простиравшуюся до самого Гуннстейнара, и поклонялся ее камням. Хрольв Рыжебородый поселился на Водопаде, и его сын Торстейн обожествлял этот водопад и велел бросить в него все свое наследство.

Гору Хельгафелль отделяла от повседневной жизни священная тишина; никто – ни человек, ни зверь – не мог здесь погибнуть, ничья кровь не лилась, никакая не скапливалась грязь. Но это было не только неприкосновенное место – отсюда приходила удача. Когда людям нужно было принять решение по очень сложному вопросу, они обсуждали его в святом месте. Снорри Годи, ставший позже владельцем этого поместья, прославился своими мудрыми советами. Он знал, что планы, составленные в Хельгафелле, осуществлялись гораздо чаще, чем другие. Торстейн Красноносый обладал даром предвидения – осенью он видел, какие овцы не переживут зиму, и поэтому их нужно зарезать («Книга о занятии земли. Часть пятая»).